Ее профессору Ракешу было предложено создать группу, для работы в Интерполе. И он взял с собой свою любимицу Рому, потому что как он любил ее называть * ходячий комп*, могла с точностью воспроизвести все изученные уголовные дела. Не человек, а кладезь информации.
Рома пришла к Ришу попрощаться. Постарел ее друг. По – отечески поцеловал свою воспитанницу:
-- Рома, будь на связи. Если что, я тебя вытащу, помогу где и как угодно. Вот ноутбук, будем связываться по е – мейлам. Деньги, карточки все есть. Уцепись там. Не влезай в истории, будь вровень со всеми, не привлекай к себе особого внимания. Иди, с Богом!
Риш вытер слезу. Рома чмокнула его в щеку. Они еще постояли, обнявшись, но Риш махнул рукой и ушел.

Рома вместе с профессором Ракешем уехала в Швейцарию, где стала работать в аналитической лаборатории.
А Риш стал главой по продаже оружия, наркотиков.
И связь они не теряли!!! Несколько раз Рома посылала Ришу ценную информацию, где будут облавы, обыски, разработанные операции.
Риш в свою очередь * сдавал* неугодных конкурентов, и Рома включала эти сведения в свои еженедельные доклады. И заработала безупречную репутацию. Ее – молодую и талантливую продвигали вперед, с ней советовались, ей доверяли.
И вот, увидев незнакомца так похожего на ее Аджая, Рома чуть не выдала себя.

Я вышла из туалета уже вполне спокойная. Где – то в дали в голове витала мысль:
-- Я хочу узнать кто это. Я хочу помочь ему. Я хочу…
Зашла к Ракешу. Тот только что отзвонился и довольно уставился на меня:
-- Ну, как дела, Рома?
Я, улыбаясь, ответила:
-- Отдала папку Кумару. Он пригласил подсоединиться к расследованию по делу Дона.
Ракеш нахмурился:
-- Этот выжига переманивает моих лучших сотрудниц! Что ж? Но одиозная фигура Дона того стоит. Кумар страшно гордится, что арестовал его. Он не выпустит его из своих рук, а ты, можешь, работая на него, и нам помогать информацией. Все дела передай Санджне, а сама начинай дело Дона.
Я вышла из кабинета. Сердце бешено стучало:
-- Что изучим этого Дона?
В аналитической сдала все дела и погрузилась в мир Дона.

Кумар довольный, что ему дали такую помощницу, сразу дал мне 4 диска:
-- Изучай. Наблюдай за допросами. Выводы и соображения мне на стол.
Что за человек мне открылся. Мощный аналитик, руководитель. Он собрал вокруг себя преданных людей. Неуязвим. Торговля оружием, наркотики, отмывание денег. Многие факты просто изложены как фантастика, нельзя было поверить, что это было сделано, провернуто этим мужчиной.
Я, конечно же, для себя откладывала выкладки, а Кумару более наивные, размытые. Единственное, что меня смущало то как бездарно попался Дон: пошел купить сигареты, а тут из покупал Кумар. Он его узнал и быстро обезвредил.
-- Не вяжется что – то, - размышляла я, - здесь не случай, как выставляет Кумар. Здесь пахнет предательством, но кто и к кому ниточки ведут? Кто – кукловод?
Это, разумеется, я не сказала, а лишь еще раз поздравила Кумара с его отличной работой оперативника.
Наблюдая из тайной комнаты за допросами Кумара, восхищалась спокойствием, собранностью арестованного.
Дон все отрицал, на предложенные факты и фотодокументы улыбался. Мне он все более нравился. Импонировало то, что не Кумар довлел над ним, а Дон надсмехался над всеми трепыханиями Интерпола.
А если учесть, что Дон похож на кое – кого из моей прошлой жизни, то мои чувства обострились. Невольно этот главарь вошел в мое сердце.
Куда бы не посмотрела, чем бы не занималась, перед моими глазами были его – карие, насмешливые, изогнутые брови, в раздумье – в морщинках лоб. Эти два полумесяца на щеках, красивые губы сжаты или приоткрыты и виднелся жемчуг зубов.
Я изучила все его слабые и сильные места, все его привычки. У меня созрел дерзкий план его освобождения. Я ждала лишь удобного времени. И он настало!!!!
Шишки из Америки, прослышав о поимке Дона, решили переправить его к себе из Швейцарии.
Кумар ходил мрачнее тучи. Его заслуги отметали, нужен был лишь пойманный главарь. И вот накануне приезда сопроводительной команды, Кумар все – таки решил устроить банкет по случаю передачи Дона и празднование всего отдела.
Я была готова. Еще раньше связалась с Ришем:
-- Мне нужно освободить одного мужчину.
-- Кого?
Я послала краткий отчет с фото Дона. Через 10 мин. Получила ответ:
-- Ты с ума сошла! Ты сама понимаешь, во что ввязываешься? Он даже с нами не в деле. Надеюсь, ты клюнула не на его внешний вид?
-- Мне нужно его освободить. Или ты со мной, или я одна работаю…
Через 30 минут получила:
-- Я с тобой. Какой план?
Скинула схему, планы отходов, все расписано вплоть до секунд. Ответ Риша:
-- Я сам займусь этим. Не теряй головы! Береги себя!
Я ничего не ответила, лишь пожала плечами.

Дон сидел спиной ко мне ( меня это очень устраивало!). Я шагнула вплотную к нему. Он хотел обернуться, но я прижала его голову к своей груди. Одной рукой закрыла ему глаза. Другой стала засовывать ему таблетку. Нагнулась к его уху и прошептала:
-- Шшш. Доверься мне.
Дон чуть дернулся, но больше не сделал никаких движений.

Я пулей вылетела из камеры. Закрыла и, избегая охранника, понеслась на пиршество. По дороге забежала в комнату, где велось скрытое наблюдение и включила камеру слежения ( она мной еще вчера была отключена, но никто не проверил). Отдышавшись, качаясь, вошла. Притерлась к Кумару, сунула ключи, а сама отошла к Ракешу. Мы с ним стали мило беседовать.
Вбежал испуганный охранник:
-- Кумар, там что – то с Доном не ладно!
Кумар понесся к узнику. За ним я и Ракеш.
Дон лежал на полу. Он был сильно бледен, изо рта шла пена.
-- Что за? – начал было Кумар.
-- Скорую, быстро! – крикнула я.
Охранник посмотрел на Кумара, тот закивал головой. Я сняла пиджак, опустилась на колени перед Доном. Он силился рассмотреть меня, но это ему не удавалось.
-- *Борениум* не даст, - просебя усмехнулась я. Потрогала пульс. Он почти не ощущался. На лицо был сердечный приступ. Никто не подозревал, чем он был вызван.
-- Мы его теряем, - пьяно заявила я.
-- Так сделай что – нибудь! – крикнул Кумар, падая на нас с Доном. Я отодвинула Кумара, наклонилась над Доном.
-- Потерпи, родной, - пронеслось в голове. Ударила в грудину и начала делать искусственное дыхание.
Приехала скорая. Дона мигом забрали в реанимомобиль, впопыхах дали 4 человека охраны. Они уехали.
Я лежала в изнеможении: задохнулась от усердия, как делала дыхание. Ракеш помог мне встать. Мы с ним дошли до его кабинета. Там он мне предложил минералки. Я сидела вся разбитая с виду, но внутри собранно четко работала машина по переработке информации:
-- Так. *Борениум* - новая разработка наших химиков, приводит к кратковременному параличу, сердечному приступу, через 30 минут больной придет в себя, будет чувствовать прекрасно, словно ничего не было. Лекарство выводится из организма и его невозможно определить. Главное, чтобы ребята не подвели!
Вдруг мы услышали с Ракешем дикий вопль. Выбежали. Стоял весь пунцовый Кумар. Все уставились на него. Он смог сказать лишь одно:
-- Дон сбежал!!!

Не знаю, какая *мохнатая* лапа у Кумара наверху. Но ему за побег Дона – ничего не было. Конечно, был дан строгий выговор, отдел оставили без премии, но ни звания, ни места не лишили.
Я еще не выходила на связь с Ришем, боясь слежки ( на всякий случай). И как там обстояли дела с Доном была не в курсе.

В один из дней меня в кабинет позвал Кумар.
-- Рома, - сказал он, закрывая кабинет на ключ, - у меня к тебе одно дельце. Мне нужна такая умная, талантливая, красивая девочка как ты. Да ты садись, не стой.
Я недоуменно посмотрела на него:
-- Вы меня хвалите, я не подхожу не по одному параметру.
Он отмахнулся:
-- Не надо. Я знаю тебе цену. Таких как ты чувствую, понимаешь, о чем я?
-- Нет.
Кумар внимательно посмотрел в мои глаза, но ничего не прочитал в них, кроме почтения и скрытого любопытства.
-- Рома, я хочу, чтобы ты проникла в банду Дона. Втерлась к нему в доверие. А я буду твоим руководителем. Помогу тебе и советом, и делом. Твоя задача – привлечь к своей особе Дона.
-- Это после того как я ему искусственное дыхание делала? Да он меня видел! Вы меня хотите подставить? – я даже привстала со стула.
Кумар положил руку мне на плечо:
-- Нет, Рома. Ты мне очень дорога, и я не хотел бы отпускать тебя. Но среди других коллег, только ты в курсе всего дела. У нас нет времени еще кого – то посвящать в это дело. Пока Дон сейчас в бегах, он мечется в поисках укрытия, ты можешь войти в доверие. Я укажу место, и мы с тобой поймаем его. А то, что ты его откачивала – не обращай внимание. Он был бессознания, ничего не помнит.
-- Я могу подумать? Посоветоваться с Ракешем?
-- Да, - согласился Кумар, - в первую очередь с Ракешем. И еще. Не забывай, что Дон – мужчина. Сможешь ли ты принять его ласки?
Кумар смотрел на меня, а я была в полном замешательстве:
-- Как же мне поступить?
Он подошел близко, присел рядом на стол, и посмотрел с какой – то нежностью.
-- Я, право, затрудняюсь. Все так неожиданно: побег, меня посылаете. А вдруг я не справлюсь? – я как – то по – детски посмотрела на старшего товарища.
-- Подумай. Ладно? А завтра – ответ, - Кумар вдруг взял мою руку и поцеловал ее.
Я покраснела, встала, подошла к двери, подергала:
-- А по – моему мне надо вас бояться, а не Дона. Откройте, пожалуйста, дверь.
Кумар захохотал, подошел и открыл.
Я долго сидела за компом, не решаясь послать письмо Риши, но все же отослала:
-- Должна проникнуть в логово Дона, Приказ начальства.
Сидела, растирала виски, от всего этого сумасшествия у меня разболелась голова. Ракеш поддержал Кумара:
-- Рома, давай. Ты – умничка, справишься.
Я и сама былы готова бежать к Дону, не дожидаясь приказа сверху. Он – дорог мне. Но у него явно был кто – то из близких – предатель. Кто? Здесь сколько не рыла не могла найти концов. А потом как ко мне отнесется Дон? Вдруг он сильно любит другую? Для меня больно было сознавать, что Дон мог в это время ласкать кого – то еще. Это выбивало землю из – под ног, лишала разума и холодной выдержки.
Не зная полностью его, его мнения, я уже к нему отношусь как к своему! Это плохо, теряю сноровку. А в этом деле она ой как нужна.
Я походила и покосилась на комп. Пришло сообщение:
-- Да. Помогу.
С облегчением вздохнула и удалила сообщение. Потом достала диск и стала просматривать близкое окружение Дона. Через кого мне проникнуть, кто станет моей зацепкой?

Я вышла из магазина, держа полную сумку продуктов.
-- Эх, отъемся, - помечталось вдруг.
На встречу шел мужчина, пожилой в очках. Он нес в руках барсетку, остановился, рассматривая витрину. К нему подскочили двое пацанов, намереваясь отнять барсетку.
Мужчина попытался отбиться, но тщетно. К пацанам присоединились еще двое. Они стали пинать борющегося мужчину. Тогда я бросила сумку и накинулась на обидчиков. Раскидала за минуту. Они валялись бессознания:
У кого голова пробита, у кого – нос сломан, у кого – рука в неестественном положении.
Только стала помогать мужчине встать, как к нам подошли два полицейских:
-- Что здесь происходит? Ваши документы!
Один из них достал фото, указал другому и крикнул мне:
-- А ну не с места!
Тогда потрепанный мужчина достал пистолет, но не успел им воспользоваться, так как я выстрелила , не вынимая рук из курточки. Полицейские упали, обливаясь кровью.
-- Ходу! – скомандовала я, добивая копов, - Где живете?
-- У меня машина за углом, - быстро произнес незнакомец.
Я схватила сумку, и мы помчались к машине. Незнакомец хотел было за руль, но стал оседать, видно стало плохо с сердцем. Я усадила его, сама – за руль. Рванули. По дороге сунула ему нитроглицерин. Привезла домой. Тихонько уложила в кровать:
-- Как вы?
-- Полегче. А вы?
Я пожала плечами:
-- Бывало и хуже. Может вам что принести или врача?
Он улыбнулся:
-- Нет. Полежу немного. Тебя как звать – то?
-- Рома.
-- А меня – Грег.
-- Очень приятно. Вы отдохните, а я на счет чая соображу.
Грег прикрыл глаза. Я принесла из машины сумку. Пошла хозяйничать на кухню.
Я снимала однокомнатную комнату с кухней.
Мебели было мало: большой стенной шкаф, кровать, комп.стол и стул.
Тихо мурлыкая песню, вскипятила воду, заварила чай. Походу дела еще отварила риса для салата. Уже хотела пойти к моему новому знакомому, как наткнулась на него в дверях.
-- И все у тебя так ловко выходит, - сказал Грег, усаживаясь за стол.
-- Вы о чем? – спросила я, продолжая готовить салат.
-- Малолеток раскидали! Копов – уложили! Салат – ножиком! – Грег прищурил глаза.
-- Ну, малолетки впредь зубы поберегут. Наука – думать, прежде чем чистить карманы. Копов, не я, так вы положили бы, - намекнула на пистолет я, - а салат? Честно? У меня всегда мало времени на готовку, а тут решила перед вами выпендрить!
Грег засмеялся и потер руки:
-- Ну и откуда ты такая ловкая?
-- А вы любопытный!!! – погрозила я пальцем.
-- Это ж по – стариковски, - продолжал шутить Грег.

Приготовила салат. Поели, чуть выпили вина за знакомство, потом чаю. Поздно ночью расстались друзьями, довольные друг другом.
Я рассказала ему придуманную Кумаром легенду. Правда, Кумар хотел, чтобы я вошла в доверие к женщине Дона – Тании. Но я все переиначила и с интерполовскими ребятами напала на Грега, любимого дядюшку Дона. Нашел мне его Риш. А я подсуетилась. Но об этом еще не знал Кумар.
-- Интересно он будет злиться?
На связь выходить не собиралась, поэтому выкинула своего патрона из головы и сосредоточилась на том как бы мне опять повидаться с Грегом.

На следующий день поздно вечером зазвонил сотовый:
-- Рома? Ты свободна?
-- Грег? Вы откуда узнали мой номер? Я, кажется, вам его не давала?
На том конце искренне засмеялись:
-- Захотел вот развеяться. Решил, что лучше напарницы – защитницы как ты – нет.
-- Куда? Когда? – односложно спросила я.
-- Заеду за тобой.

Я оделась в брючный костюм, проверила нож, пистолет. Все – нормально. В 11.30. зашел ко мне Грег. Он принес мне цветы – розы. Я его обрубила:
-- Не возьму их. Во – первых, я такие не люблю. Во – вторых…
-- Рома, ты – категорична, - перебил Грег.
Но розы все – таки в воду поставили. Он уломал меня.
Сходили в ресторан, потанцевали, поговорили о том о сем, посмеялись. А потом отвез домой.
В общем Грег не потерял со мной связь. Он стал поручать мне некоторые дела: то пакет отнести, то денег подбросить по дороге. О Доне ни слова.
Узнав, что я отлично шарю в компах, Грег привлек к разработке программы. И с этим справилась.
Вскоре Грег не мог больше обходиться без меня. Раскусил мой цепкий ум, доверяя более серьезные задачи. Постепенно вводил в курс дела, Грег стал опираться на мой опыт. А однажды он мне намекнул, что хотел бы меня познакомить с кое –кем, но не конкретизировал с кем. Я поняла, что меня и Дона разделяет лишь шаг.

Пришла посылка от Риша. Он частенько баловал меня: присылал украшения, дорогую одежду, обувь.
И в этот раз Риши потратился на славу!!! Шикарное зеленое платье с бархатными вставками, открытая спина, на тончайших бретельках, ажурная накидка, туфли на каблучке в цвет платья. А ко всему еще изумрудное колье, серьги и кольца.
Я даже подпрыгнула, как это все лежало заманчиво и мерцало. Не утерпев, быстро приняла ванну, заколола красиво волосы изумрудиком. Оделась во все зеленое, подошла к зеркалу и порадовалась: стройная, красивая, загадочная девушка глянула на меня. Надела изумруды – великолепно!!!
Зазвонил сотовый:
-- Рома?
-- Да?
-- Ты не подъедешь, я тебе диск дам? Там надо посидеть покумекать?
-- Куда? – деловито спросила я.
-- Вот за это я люблю тебя, - засмеялся Грег, - отель *Ритц*, внизу тебя проводят.
-- Еду, - ответила я.
Посмотрелась еще раз. Красивая!
-- Ой! Надо было попросить чуть позже, что же мне в этом ехать? – я растерялась. Потом махнула:
-- Пошли они! Поеду как есть!
Вызвала такси. Надела чулки, засунула пистолет. Вышла на улицу. Через 15 минут я стояла у входа в отель *Ритц*. Там знакомый Чако указал мне на дверь. Оттуда доносилась музыка.
-- Банкет? – подумалось мне.
Я широко распахнула обе дверцы и зашла. На меня обрушился ни с чем не сравнимый запах party ( запах духов, тел, сигаретного дыма, спиртного и секса!). Его я отличу среди тысячи других запахов.
Играла громко музыка, по углам шныряли полуголые девицы с мужчинами в обнимку. Несколько пар танцевало.
Я поискала, где Грег. Он сам махнул мне.
Грег сидел с несколькими мужчинами отдельно за столиком. Среди них я заметила Риша!
-- И он здесь? Почему? Как? – посыпались вопросы, но я, улыбаясь, приблизилась к ним и уважительно поклонилась. Потом присела к Грегу.. Тот сунул в руку диск:
-- С ним надо посидеть. Но ты сумеешь, я надеюсь, - зашептал он на ухо.
Я кивнула. От грохота было плохо слышно. Риш подмигнул исподтишка, мол, класс!!! Супер!!!
-- Я пойду, сяду за работу, - ответила Грегу.
Тот довольно потер руки:
-- Иди. Слушай, а ты ни куда не собиралась, может я тебя отвлек?
-- Нет. Все нормально!
-- Тогда иди, как сделаешь, позвони мне. Хорошо?
-- Да!

Я встала и направилась в выходу. Когда находилась посередине зала, заиграли танго. Уже намереваясь прибавить шагу, я рванула, но меня кто – то схватил за руку и притянул к себе. Подняла глаза – Дон!!!
Мы стояли в центре зала. Никто не танцевал, все смотрели на нас. Краем глаза заметила Танию. Она хищно оглядывала меня, чувствуя во мне сильную соперницу.
Дон был в зеленоватом бархатном костюме ( выглядело как будто мы специально оделись в цвет), рубашки почти не было видно, голая грудь приковывала к себе внимание.
Он одной рукой прижимал мои ягодицы, она как раз была в районе поясницы и чуть ниже. Второй Дон подлез под накидку, погладил спину, нащупал мой шрам на спине ( от той шальной пули) и так замер там, поглаживая, чуть карябая его. Я в долгу не осталась. Если Дон буквально мое тело вжал к своему, то я одну руку с диском отставила назад, а вторую положила ему на затылок и со всей дури приблизила его лицо к моему, еще немного и его нос уперся бы в меня.
Мы замерли, приняв такое интересное танцевальное па. Дон смотрел в мои глаза, а я тонула в его, таких страстных, желанных, в них плескался подтаявший шоколад. Хотелась прикоснуться к ним губами, ощутить их мягкость, нежность.
Он повел меня в танце! Дикий, необузданный танец! Дон неотрывно смотрел в мои глаза. Наши тела то расходились, но он с силой прижимал меня обратно. Я чувствовала, что с каждым таким ударом, растет его плоть. Он хотел меня и не скрывал это. В его глазах было написано:
-- Я хочу тебя здесь, при всех. Ты – моя. Ты хочешь меня?
Такой призывный взгляд. От него сладко заломило низ. Мои гормоны словно сошли с ума. Уже не он, а я готова была вжаться в это мускулистое, смуглое тело. Оно манило, капельки пота проступили на груди, хотелось приникнуть, ощутить эту соль, этого мужчину. Но!
-- Нет! Я вас не знаю, - холодно отвечали мои глаза.
-- А ты знаешь кто я?
-- Понятия не имею, и знать не хочу!

Через два дня мне позвонил Грег:
-- Рома, малышка, куда пропала? Почему не звонишь?
-- Диск передала, - спокойно ответила я.
-- Нам тут поговорить надо. Подъедешь?
-- Куда?
Надела самую короткую юбку, какая нашлась в моем шкафу. Черный низ, а верх – моя любимая блузка, пуговицы которой, начинаются чуть ли не на животе. Сверху набросила длинный плащ. Вооружилась. Посидела на дорожку. Мне почему – то казалось сегодня произойдет еще одна стычка с Доном. Меня это и бесило ( обиделась, что в воду холодную погнал), и ничего так страстно не хотелось как оказаться в его объятиях, вдохнуть запах, почувствовать как он хочет меня.
Затем на такси, в знакомую резиденцию. Там мы с Грегом посидели, попили чай. Я улыбалась, смеялась над его шуточками, но подспудно ждала его прихода
-- А вот с кем я тебя хотел познакомить, - вдруг переменил тему Грег.
Я обернулась. Сзади нас стоял Дон.
-- Это Дон! – провозгласил Грег.
Я встала и поклонилась. Дон поглощал мою фигуру снизу до верху. Особо задержался на моей груди. Стояла, спокойно, чуть насмешливо улыбаясь.
-- Это Рома. Моя настоящая помощница, - порекомендовал Грег.
-- Рома? – глава мафии наклонил вбок голову. Бровь изогнулась, губы приоткрылись, мелькнул язычок.
Грег вдруг засобирался:
-- Ну, я пойду. У меня образовались тут дела, надо их срочно разрешить.
Он махнул нам и ушел. Дон продолжал смотреть на меня. Я продолжала в той же манере смотреть на него.
-- Едем, - приказал он и пошел вперед.
Двинулась за ним. Мы сели в машину. Дон за рулем, я – рядом, ничуть не стесняясь того, что юбка скорее прикрывала живот, чем ноги.
Он вез куда – то загород, косясь постоянно на мою оголенность. А я вдруг вспомнила, что забыла плащ у него дома:
-- Вот, растрепа! Засмотрелась! Надо держать ухо востро.
Мы молча доехали до проселочной дороги. Здесь остановил он, вышел из машины, достал из багажника ноутбук и поманил меня:
-- Ты нашла деньги. Иди, расскажи: где и как.
Я вышла, подошла к багажнику. Ноутбук лежал на багажнике.
-- Низковато будет!
Но ничуть не смущаясь, нагнулась и стала показывать, бегая по клавишам компа.
Дон уставился отнюдь не на экран монитора, а на то, что открылось у меня. Я укоризненно повернулась:
-- Дон, вот этот счет, именно с него и сняли..
-- Я тоже кое – что хочу снять, - шепнул он, обнимая меня сзади.
Моя реакция была мгновенной: выхватив нож, полоснула его по шее. Я не могла сносить руки мужчины, на своем теле. Пока не могла. Во всяком случае, не так быстро.
Дон тоже не сплоховал, выкрутил мою руку с ножом, она оказалась возле моей шеи. Он так зажал меня, что невозможно было пошевелиться, а Дон зашептал в ухо:
-- Ты думаешь я тебя не узнал? Дорогуша, тебе надо сменить духи. Твой Сальвадор очень напомнил мне ту, которая сунула мне таблетку, от которой чуть я не умер. И в танце ты тоже пахла ими.
Этот шепот мутил сознание, поднимал истому с глубины души, касание губ вызывал ток по всему телу, нервную дрожь, предвкушении быть любимой этим мужчиной.
Но я нашла силы, рванулась. Вырвалась и остановилась перед ним. Не знала, что делать? Кровавая капля с раненой шеи стекала на грудь. Он не делал ни каких резких движений, лишь мягко, тихо проговорил как загнанному зверьку:
-- Я тебя не обижу. Люблю приручать диких кошечек. Потом они становятся очень преданными своему укротителю.
-- Не в моем случае, - хищно ответила я.
-- Конечно, не такая. Ты особенная. Ты – моя, слышишь? – сказал он и склонился, чтобы поцеловать меня.
Эти слова резанули по сердцу. Я поняла, что никогда не предам, не разлюблю этого мужчину. Буду с ним до конца. Но все равно кокетливо одной рукой прикрыла ему глаза, а другой – губы. Потом одернула и покраснела. Дон обнял меня, шепнув:
-- Ты выдала себя с головой.
Но мне было уже все равно, я таяла в его руках. Но тут – удар сердца: что –то не так. Я разглядела невдалеке оптический прицел. В последнюю секунду оттолкнула Дона. Пуля прошила предплечье. Брызнула кровь, но я уже бежала туда, откуда был сделан выстрел.
Стрелявший не успел убежать, мотор мотоцикла заглох. Меня обогнал Дон, поймав его, он безжалостно стал избивать:
-- Кто, кто послал тебя? Кто заказал?
По виду японец упал, но молча сносил побои. Я оттащила Дона. Тот зло посмотрел на меня, но я уже склонилась над стрелявшим и спросила по – японски:
-- Триада? Кто?
Допрашиваемый вздрогнул, но промолчал. Дон изумленно смотрел на меня как на что –то экзотическое. Я рванула с его плеча майку. На плече был вытатуирован серебристый дракончик.
-- Киото! – пронеслось в голове.
-- Слушай ты, - сказала я японцу, - иди и передай Киото, что Рома хочет его видеть. Сегодня. Напомни ему о долге. Все понял?
Японец молчал. Тогда я его тряхнула. Он кивнул. Подошла к его мотоциклу, потрогала свечи зажигания:
-- Бездари, ездить не умеют!
Японец садился, когда Дон вытащил пистолет.
-- Не стреляй, - предупредила я, вставая между японцем и пистолетом, - он нам нужен живым. Он несет весть.
Дон отпустил японца. Затем снял ремень и наложил как жгут на мою кровоточащую руку. В пылу разборок я и забыла, что ранена.
-- Спасибо тебе, - он хотел поцеловать, но я отстранилась.
-- Не время. У тебя кто – то из своих – предатель, и ниточки ведут к нам в Интерпол.
Дон улыбнулся:
-- Грег говорил, что ты – деловая, но я не видел такую хватку ни у кого. Догадываюсь, что есть предатель, но не могу нащупать. Глубоко гад забрался.
-- Мне нужно кое с кем встретиться, смогу ответить, потом, кто заказал тебя.
Дон с уважением посмотрел на меня. Потом заботливо произнес:
-- Тебе надо в больницу, иначе заражение крови.
-- Я знаю одного лекаря, золото – парень, латает на ура.
Дон поклонился. Я усмехнулась. Мы сели в машину. Он отвез до указанного мною адреса врача.
-- Тебе точно не нужна моя помощь? – в который раз переспрашивал Дон.
Это так не вязалось с его имиджем сердцееда. Такой заботливый и сентиментальный.
-- Я – взрослая девочка и в няньках не нуждаюсь.
-- Если выберемся из этой заварушки, клянусь, что не отпущу ни на шаг тебя от себя, - пообещал он.
Провел рукой по шее, я инстинктивно двинулась за ней. Дон это заметил. Он схватил меня и впился губами.
Одурманенная этим поцелуем еле выбралась из машины:
-- Береги себя, Дон, - нагнулась к его окошку.
-- Ты – моя кошечка. Не смей пропадать, - он поцеловал свой палец и прикоснулся к моим губам.
Потом уехал.
Сунил перевязал мне предплечье, вколол несколько уколов.
-- Где зацепило? – спросил он просто так, зная мой скрытый характер.
-- На свидание сходила, - простодушно ответила я.
-- А что не правда? – пожала плечами, думая про себя.
-- Кровь остановил, тебе бы полежать, отдохнуть надо, - посоветовал Сунил.
-- Да. Как – нибудь, - пообещала я.

Через два месяца я узнала, что Киото возглавил триаду в Швейцарии. А мне по почте прислали манускрипт:

Ты - в сердце у меня….
Моя – звезда, моя – заря…
И если я погибну – на устах….
Лишь ваше имя – крыльев взмах….

.Я приехала в японский квартал к ресторанчику «Банзай», негласная резиденция Киото.
Зашла. Охрана тут же стала меня обыскивать. Я поморщилась, когда задели раненую руку. Из зала к нам вышел Киото.
Он мало изменился. Невысокий, крепкий. Широкие ноздри, чуть раскосые глаза, красивые губы. Киото повелительно щелкнул и от меня отошли.
-- Я ждал тебя, Рома, - пригласил в отдельный кабинет Киото.
-- Киото, благодарю за прием, - указала на накрытый стол. -- Присаживайся, мое сердце, - сказал он.
Мы уселись, ели молча, поглядывая друг на друга. Вымыв руки, я
наконец спросила:
-- Киото – сан, у меня к тебе просьба.
-- Моя Рома, должна приказывать, а не просить.
-- Ки, не начинай! – попросила . – Твой человек хотел убить сегодня Дона, моего босса. Мне бы хотелось узнать, кто заплатил тебе за это. И просьба – не трогай этого человека. Ты можешь просить любую компенсацию, какую посчитаешь нужной.
Киото встал, налил мне чаю, подал:
-- Хотел бы я, чтобы ты так пеклась обо мне.
Он подошел к стене, открыл скрытый там шкафчик, достал диск и принес мне его.
-- Здесь все, что тебя интересует.
Я взяла диск. Потом встала, подошла к Киото, обняла его:
-- Что ты хочешь за него?
Киото осторожно дотронулся до моей щеки и отошел:
-- Я знаю, ты любишь Дона. Я – не соперник. Ничего не надо от тебя.
Я стояла, и слезы сами потекли:
-- Ки, ты всегда в моем сердце, прости, что не могу полюбить тебя.
Он грустно улыбнулся. Я подошла, обняла и поцеловала его в губы. Он обнял меня, но не ответил на поцелуй:
-- Ром, ты, верно, хочешь быстрей узнать обо всем? Я принесу комп, можешь здесь поработать. Тебе никто не помешает. Вот только возьми печенье, что оно тебе предсказывает.
-- Ки, ты же знаешь, что я в это не верю.
-- Укажи, я сам открою.
Я ткнула в первое попавшееся. Киото открыл и прочитал:
-- Твоя любовь взаимна.

Киото принес ноутбук. Я уселась, вставила диск. Когда я увидела то, что было, меня прошиб холодный пот.
Тания – женщина Дона, трахалась с …. Кумаром. Пол диска было посвящено этому. Остальное - ее разговоры с Кумаром: о том, как лучше убрать Дона. Я сидела оглушенная. Можно было еще представить Кумара предателем, я ему не доверяла, но Тания!!! Как она могла? Устала быть подругой главы мафии?

Зашел Киото, принес еще чаю:
-- Как ты?
-- Я – в нокдауне!
-- Если нужна помощь, я готов оказать ее.
-- Да, Ки, мне понадобиться, чтобы наказать их.

Я потянулась как кошка, выгнула спину. Мой мозг лихорадочно работал на пределе возможного, просчитывая различные варианты.
-- Займемся сортировкой окружения Дона. Пора сделать чистку!
Я придумала план, мило улыбнулась и послала е – майл Ришу.

Окончание следует…..

Я приехала в резиденцию Дона. Меня пропустил какой – то новый охранник. Я, неторопясь, вошла в дом. Искала Дона.
-- Дон, - негромко позвала я.
В темной комнате сидел кто –то в кресле.
-- Дон, - шепнула я.
Зажегся свет, но вместо Дона в кресле сидел …. Кумар. Он улыбнулся:
-- Рома, девочка моя, а не меня ли ищешь?
Я остолбенела, но справилась с собой:
-- Кумар, вы? Что случилось и где Дон?
Он довольно засмеялся:
-- Ничего, моя крошка, конец операции. А Дон мертв.
Я чуть побледнела:
-- Почему меня не предупредили о конце операции?
-- А зачем? – Кумар встал и придвинулся ко мне. – Я разработал, я ее и закончил.
-- Ничего не понимаю, - покачала головой я, - объяснитесь.
-- Ну, ну, девочка, хватит играть! Действо кончилось, наступила настоящая жизнь, а в ней нет места для тебя.
Я опять ничего не поняла. Это отразилось на моем лице.
-- Актриса! – захлопал в ладоши Кумар. – Все, пора тебе умирать!
-- Да что ты с ней возишься, - раздался голос рядом.
Я повернулась. Передо мной стояла Тания. Она размахнулась и ударила меня по лицу. Перстнями поранила лицо, и теперь оно саднило. Я хотела ударить ее, но Кумар пистолетом показал, чтобы я села. Стерла с лица кровь, зло посмотрела на Танию:
-- Сучка!
-- Шлюха!
-- Девочки, тише! Тания, прекрати, ей все равно умирать, так давай ей расскажем, - сладко улыбнулся Кумар.

-- Я давно решил избавиться от тебя, Рома. Слишком ты умна. Ты везде рыла и чуть было не нашла главное – мою связь с Танией. После побега Дона, я уговорил Рамеша, чтобы тебя послали к Дону. Он любит таких прытких как ты. Он клюнул на тебя. Правда, и здесь ты подпортила картину, вышла через Грега, а не через Танию, как планировалось. Но главное ты уцепилась, Дон, этот индюк с яйцами повелся на тебя. Как он в постели? А? Впечатляет?
Я дернулась от возмущения, но Кумар приставил пистолет к голове, и я замерла.
-- Пока ты развлекалась с Доном, я спланировал, как его убрать, дорогуша. И теперь никто не помешает мне добраться до его денег.
Я захохотала от души, даже слезы потекли:
-- Все дело в деньгах? В деньгах? Ты меня уморил, Кумар.
Я вытирала слезы, а сама посмотрела сколько времени:
-- Пора!
-- Послушай, ты бы у меня попросил! – насмешливо сказала я.
Кумар недоуменно глянул на меня.
-- Что ты ее слушаешь? Убей! И пошли, - рявкнула Тания.
Но Кумар велел ей замолчать. Он впервые с интересом посмотрел на меня.
-- Ну, что ты смотришь? Я бы тебе дала просто так. Сколько надо? 10 или 50? Ты слишком глуп для таких сумм, - съязвила я.
-- Чего ты не договариваешь, что знаешь, - он ухватился за мою шею.
-- Осторожней, Кумар, - отодвинула его, - без рук договоримся.
-- Убей, эта сволочь специально время тянет, - неунималась Тания.
-- Ты не с той связался, - поправила воротник я, - в этот раз твой член ошибся в выборе. Если еще ты смог заткнуть им рот очаровательной Генриетте из пола в штатах, то здесь продешевил.
Кумар от услышанного затрясся. Он не ожидал такой осведомленности от меня.
-- Что ты еще знаешь?
-- Достаточно, чтобы тебе вместе с этой стервой на электрический стульчик присесть. И про махинации с конфискованными наркотиками, и про оружие, подлежащее уничтожению, но всплывшее на черном рынке. Не на ту лошадку поставил. Эта твоя любовь все твои разговоры снимала и на кассетку скидывала. Я с удовольствием просмотрела, ты в постеле слабоват, но я понимаю на такую похотливую сученку одной виагры мало.
Кумар со злобой взглянул на Танию, та отрицательно потрясла головой:
-- Она все врет. Я не снимала!
-- Да, не снимала. Я вру, вру и о том, что этот дом окружен Интерполом и тебя, Кумар и твою сучку ждет Ракеш.

Кумар выглянул через занавеску. Тания зарычала от ярости. Я смеялась ей в глаза. Вдруг мы услышали:
-- Внимание, дом окружен. Оставьте оружие и выходите с поднятыми руками.
Кумар выстрелил в Танию. Она нелепо взмахнула руками и упала. Он вцепился в меня:
-- Ты будешь прикрывать меня, поняла, дорогуша?
Кумар вышел на крыльцо:
-- Ракеш! Я убью ее, и ты прекрасно знаешь, что я сделаю это. Пропусти меня. Тогда она останется живой!
Он держал пистолет у моего виска, руки он мне связал, но я не боялась, ждала настоящего концерта. И он наступил!!!
Ребят из Интерпола окружили совместная сборная банда головорезов: Дона, Риша, Киото.
А к нам вышел из –за угла сам. Дон. Он был в черном бархатном костюме, белой рубашке, лакированных ботинках, словно явился на вечеринку. Он не опоздал, вовремя.
-- Кумар, давай поговорим ты и я. Оставь девушку, она нам лишь мешает. Ты же запал на нее, не так ли? Давай разыграем, кому достанется она?
Кумар хищно улыбнулся:
-- Нет, она мне слишком дорого досталась, чтобы просто так ее отпустить.
Он лизнул меня в ухо и вызывающе посмотрел на Дона. Тот слегка побелел.
Я больше не стала ждать, изо всех сил рванулась. Кумар не ожидал этого, выпустил. Дон шагнул к нему и ударил по голове. Тот упал обливаясь кровью.
-- Пора тебе за все ответить!
Дон связал Кумара. Оставил его лежать, а сам схватил меня за связанные руки, потащил за собой. Мы прошли мимо Ракеша. Я ему подмигнула. Вскоре мы ехали из города на аэродром.

Мой план был изощерен. Я копию отослала Ракешу, тот, наконец узнал, кто – предатель в наших рядах, а заодно сдала и Генриетту. Пусть будет разборчивей в связях. Я пообещала, что останусь с Доном, чтобы в удобное время его можно было арестовать. Маленькая ложь, но думаю, Ракеш не сразу поймет моей двойной игры.
Ришу я приказала любой ценой предупредить Дона, задержать его до нужного момента. Собрать парнишек по бойчее на всякий случай.
Киото дал ребят. Он одобрил мой план, единственное он боялся за меня, Кумар мог меня сразу убить, если что почувствует не так. Но пришлось идти на риск.
Я благодарна этому человеку. Это саамы лучший друг – он и Риши.
Кстати, Риши купил для нас лайнер и мы с Доном плывем на Гаваи.
Чего я только не выслушала от Дона, он укорял за лихачество, угрожал побить за то, что позволила Кумару лизнуть в ухо.

(автор Ману)

Мы - компанией: я, Валек, Ольгерт, Зина и Тоська, решили отметить успешное завершение сессии - пикником. Сборы были короткие: пиво, вино для девчат, шашлык. Так, на скорую руку, пока не раздумали и не разъехались по домам.
Впереди - лето, отдых. Мы друг дружке поднадоели, а эта отмазка - пикник, хорошее время для последних объятий, прощаний, а для кого - то и расставаний ( Валек решил кинуть Зинку ).

Мы долго выбирали место для пикника. Тривиальный пляж с его загаженным песком - отпадал. В лес девчонки не захотели, запротестовали - клещей испугались дурынды!
И тут Ольгерт предложил поехать на развалины какого - то там замка. И хоть это особо не впечатлило никого, но ухватились за эту идею.
Ехали долго. Пару раз свернули не на ту дорогу.
Когда прибыли на место, солнце перевалило за полдень и светило откуда - то сбоку. Девчонки с визгом выскочили и бросились обустраивать наше место. Я и Валек разжигали уголь, а Ольгерта послали искать воду. Разложив шпажки и открыв по пиву, огляделись.

Местность была неровная, спускалась террасами. Замок, что когда - то здесь устрашал и поражал изящными башнями был на возвышенности, на холме, а внизу были видны то перелесок, то водоемы, похожие больше на болота. Вдалеке чернел лес. Неподалеку виднелась деревушка.
Поражала тишина: ни пения птиц, ни шелеста трав, ни стрекота насекомых.
Царственная тишина. Мы как завороженные смотрели и упивались заходящим солнцем, лучи которого *дотрагивались* через облака до земли.
-- Бу! - крикнул кто - то.

Тоська - более нервная взвизгнула и бросилась к Зинке. Та тоже заверещала и уже вдвоем кинулись к Вальку. Тот недовольно ошпарил их матом. Из - за глыбы вышел Ольгерт.
-- Ты где был столько времени? Воды принес? - возмутились все.
Тот неопределенно махнул рукой:
-- Да, там родник протекает.
-- Чего так долго? - любопытствовал я.
-- Фрески рассматривал.
-- Чего?
-- Фрески. Зашибись!!! Красотень!!! - закивал Ольгерт.
-- Пойдем - те посмотрим, - робко предложила Зинка и просительно посмотрела на Валька.

Тот хмуро ответил:
-- Сначала шашлыки, потом экскурсии.
Сразу все вспомнили о мясе. Дразнящий аромат уже витал в воздухе.
-- Стемнеет, не увидим, - продолжала настаивать Зинка.
-- Фонарики есть в машине, - бросил Валек и первым покинул эту великолепную площадку.

Мы спустились к лагерю. Выпили, стали закусывать полуобгоревшим шашлыком. Почему - то веселья не было. Обычно проходили наши пикники на хи-хи..ха - ха. А тут словно это место тяготило нас, высасывая радость бытия. Даже выпитое вино не пьянило, не дразнило легкостью общения, флирта, а наваливалось тяжелыми, угрюмыми думами.
Один Ольгерт не унывал, трещал безумолку. Отзывалась Тоська, отвечала односложно, нервно теребя челку. Зинка целовала, не стесняясь нас, Валька. Тот нехотя обнимал, отвечал на поцелуи. Я глядел на чернеющие руины.
-- А кто здесь жил? - спросил, не обращаясь ни к кому.
-- Какой - то меценат, сумашедший, - отозвался Ольгерт.

Его черные глаза странно заблестели:
-- Говорят он сошел с ума от одной наложницы. Выкупил ее на базаре, дал ей волю. Но она его не покинула, а поехала сюда, к нему. Этот меценат все свои богатства кинул к ее ногам. Жениться хотел, а она отказала ему.
-- А зачем же она приехала раз замуж не хотела? - с сомнением переспросила Зинка.
Она всегда злила Ольгерта, считая его ботаном, издеваясь над его осведомленностью во многих вопросах. Он не ответил.
-- Да фигня это все! Бабские выдумки!!! - отрезал Валек.
Он скинул, довольно бесцеремонно сидящую на коленях Зинку, и пошел к машине. Принес фонарики.
-- Ну что? Идем? - нарочито громко сказал Валек и двинулся к руинам.

-- А может не пойдем? - Тоська зябко поежилась. - Давайте уедем.
-- Не боись, сыкуха! - отозвался тот.
-- Кто? - возмутилась она и побежала за ним.
Зинка, ревнуя бойфренда, рванула догонять их. Я и Ольгерт, не торопясь, поплелись за ними.

В наступающих сумерках руины чернели зловеще - торжественно и печально. Кое - где возвышались зубчатым, полуобрушенным краем, но в основном это были несуразные нагромождения камня.
Слышался визг девчонок и покрикивание Валька. Я - пару раз оступился, чуть шею не свернул и потерял всяческий интерес к обломкам прошлого.
Один Ольгерт проявлял повышенный интерес. Он что - то очищал от мха, пытаясь разглядеть увиденные днем фрески.
-- Вот смотри, - торжественно произнес он, указывая на облезлую стену.
Я попытался разглядеть. Не понятно. Вроде нарисована девушка.
-- Не вижу, - сдался наконец я, - не понятно что.
-- Да вот...губы, сари, - лихорадочно заговорил он.

Когда стал разъяснять, я и вправду увидел алый рот, красное сари, скрывавшее лицо, тонкая талия. Красавица замерла в танце. Рядом сидели музыканты. Несколько мужчин курили кальян и, не отрываясь, смотрели на танцовщицу.
-- Какие краски! Какая она - красавица! - восхищенно шептал Ольгерт.
Я ,лично в этой темени, ничего такого не находил в облезлом рисунке. Краски выцвели, облупились. При свете луны как - то отзывались, перемигивались, сияли. Но я сводил это к дикому воображению...после очередной бутылке вина.
-- Что тут? - кривляясь, закричал Валек.
Он размахнулся и точно попал в красавицу бутылкой пива. Брызги стекла. Фреска еще больше осыпалась. Ольгерт дико закричал и полез в драку с Вальком. Еле разняли мы драчунов.
-- Ты что охренел? - возмущенно потирал руку Валек.
Ольгерт угрюмо молчал. Его губы вспухли и кровоточили, очевидно друг хорошо посчитал зубы. Отерев кровь, он прислонился к стене, защищая собой фреску.

Девчонки запросились в лагерь.
-- Поедем отсюда, - снова завела свою нудянку Тоська.
-- Эй, упырь! Пошли, хватит стену подпирать. Не трону твою красулю, - Валек захохотал.
-- Не зли его. Зачем? - я попытался угомонить друга.
-- Сам - упырь, - возразил Ольгерт.
Он еще раз взглянул на испорченный рисунок и пошел за нами. Когда мы подошли к машине, уже не только Тоське, но и всем захотелось вернуться в общагу.

-- Ну и пикник! - бормотал я, собирая наши раскиданные манатки.
Внезапно от машины отошел Валек и бросился с кулаками на Ольгерта.
-- Ты - скотина! Убью! - орал он.
Я снова побежал их разнимать:
-- Хорош драться!
Разнял кое - как.
-- Ты что белены объелся? - закричал на Валька.
-- Ты..ты защищаешь этого придурка!?! А ты знаешь, что он все шины порезал? - матерился Валек. - Да я ему сам горло перережу.
-- Ты чего обурел? Когда он это сделал? Он был со мной, не отлучался! - стал защищать я.

Ольгерт вылупился с удивлением на друга:
-- Чего?!!! Шины? Ты че, Валь?!! Я даже со злости такое не стал бы делать! - в голосе Ольгерта звучала искренность.
Да оно так и было. Уж скорее на меня можно было подумать такое, чем на этого белобрысого тихоню Ольгерта.
Валек поостыл малость, но все ж скрипел зубами:
-- Узнаю кто сделал, в землю закопаю!
-- Остынь! Кто тут мог быть? Мы бы услышали, - увещевал я.
Девчонки как обычно заныли, что хотят домой, что вечно с парнями - проблемы. Их мог заткнуть только Валек. Что он и сделал:
-- Ша! Я пойду в деревню, вызову или эвакуатор, или еще кого. Кто со мной?
Он посмотрел на меня, но Зинка запищала:
-- Я! Я! Только я! А вы в машине подождите.
Валек и Зинка скрылись в темноте.

Мы не стали долго стоять и смотреть в угасающий отсвет от фонарика, комары - вампиры так и звенели, садясь в наглую. Я, Тоська и Ольгерт расположились в машине. Разговор быстро затих. Обсуждение вопроса, как быстро вернутся ребята, приелось. По - немногу стал наваливаться сон. Я пытался дождаться ребят, но глаза слипались. Усталость, разбавленная пивом и вином, взяла свое. Последнее, что я слышал, это бормотание Ольгерта:
-- Полнолуние. Какая красивая луна!

Я очнулся от тихого шороха:
-- Э! Ты куда?
-- Отлить, - отозвался Ольгерт.
-- Тут ссы!
Он ничего не ответил. Я тут же вырубился.

-- Эй! Мы пришли!
Тоська и я от неожиданности подскочили. Валек довольный хлопал меня по плечу. Зинка что - то шептала Тоське на ухо. Шумел мотор трактора.
-- А этот где? Блаженный? - хмыкнул Валек.
-- Поссать ушел, - автоматически ответил я и пулей выскочил из машины.
-- Ты чего? - изумился Валек.
-- Ольгерт! - заорал я в тревоге. - Герт, где ты?!
Ребята внедоумении уставились на меня, а у меня заныло в плохом предчувствии сердце.
-- Ольгерт! Ольгерт!!! - разрывался я.
Но в глубине души почему - то знал, что он не отзовется.
-- Эй! Козел! Харе играться! - начал было Валек.
Я сразу направился к ТОЙ стене. Как на аркане потянуло. Ребята последовали за мной.
Так и есть! Ольгерт сидел перед осыпавшейся стеной и смешно пялился на нее, будто хотел что - то новое разглядеть.
-- Герт, - мягко позвал я его, но он смотрел немигающим взглядом на свою фреску.
-- Хорош! - хлопнул его Валек по плечу и осекся.
Тот, не разгибаясь, упал набок.
-- ......!!! - грязно выругался Валек.
Девчонки истошно заорали, заплакали. На крики прибежал тракторист. Увидев труп, он тоже выругался.

Спустя время милиция, санитары кружили возле Ольгерта и допрашивали нас. У Тоськи была истерика. Зинка и Валек стояли поодаль, как бы вне подозрений.
А я? Я курил и молчал. Мне задавали вопрсы, но я не отвечал. Смотрел на ту часть картины, где местами уцелевшие краски складывались в причудливый рисунок. Помнится там были изображены слушатели и ценители красотки в сари. Так до пояса сидящих людей фреска осыпалась, а вот дальше....
Дальше я видел на одном из сидящих знакомые ботинки. Так стаптывал и скашивал обувь только один человек. И тот человек лежал, улыбаясь глупой улыбкой, мертвый возле стены. Могу дать руку на отсечение - это были ботинки Ольгерта, а значит и сам - хозяин возлежал на расшитых подушках, курил кальян, слушал дивную музыку и наслаждался танцем таинственной красотки в сари.
Я поднял руку, чтобы указать на фреску, но неуклюжие санитары, уложив труп, ручками носилок проширкали по стене, и остатки фрески осыпались к нашим ногам, унося тайну загадочной танцовщицы и смерти Ольгерта. Я не выдержал напряжения и затрясся, захохотал мелким бессмысленным смешком, указывая на стену:
-- Ольгерт, хи - хи - хи...тихоня наш...хи - хи - хи...

-- Товарищ капитан, куда его?
-- В психушку. Для дачи показаний он не годен. Видно прибил друга и крыша съехала. Ржет! Психушка - туда ему и дорога!
***********************************************************************************************************

Длинными, больничными ночами, особенно в полнолуние, мне снится один и тот же причудливый сон.
..............Яркое солнце освещает руины старинного замка. Когда - то его зубцы упрямо тянулись к небу. Белый камень с прожилками узором радовал глаз. Стрельчатые окна глазели на проезжающих мимо, подмигивая разноцветными витражами. В подвалах хранилась снедь и вино. Радушный хозяин любил принимать гостей. А еще у него была одна наложница изумительной красоты девушка. Но в очередной раз она отказала ему, и он не в силах совладать с чувствами сбросился с одной из зубчатых башен. Его мозги окропили мощенные дорожки замка.
Проклятое место. Горожане и крестьяне сожгли эту ведьму, ведь она даже около трупа хозяина притаптывала и звенела браслетами - колокольчиками....................
..................Машина и в ней спят трое ( двое юношей и девушка ). Один спит нервно, сильно дергаясь. Наконец он просыпается и выходит из машины. Другой, проснувшись, спрашивает что - то. Тот отвечает...........
Я понимаю кто эти люди, узнаю Ольгерта.
..................Ольгерт слышит звуки музыки. Играют на ситаре, она завораживает, торопит его, и Ольгерт ничего мне не отвечает, уходит молча.
Он смело шагает в темноту. От руин пробивается свет. Этот свет идет от ТОЙ стены. Слышится женский смех и восхищенное цокание мужчин.
Ольгерт прибавляет шаг и замирает в удивлении. Горят факелы, ярко освещая площадку. Сидят полукругом мужчины, облокотившись на расшитые серебром и золотом подушки. Они курят кальян и громко приветствуют красавицу.
Ольгерт смотрит на нее. Она не обращает внимание на мужчин, а глядит на него. Ее лица не видно, скрытое расшитой тканью. Лишь ярко - алые, чувственные губы, такие притягательные, улыбающиеся. Приоткрывается маленький ротик, демонстрируя ряд жемчужно - белых зубов. Полная, литая грудь вздымается, будто хозяйка взволнована его приходом. Тонкая талия, перехвачена золотой цепочкой. Округлые, манящие бедра. Маленькие ножки, окрашенные. Ножные браслеты. Цок, цок, цок.
Она поклонилась ему. Ольгерт, стесняясь, щурился. Но она смело затащила его в круг света, потом жеманясь оттолкнула, и тот упал в подушки. Мужчины отодвинулись, дали место, загалдели, засмеялись. Кто - то сунул ему в руку трубку. Кто - то похлопал по спине, мол, не тушуйся, здесь все свои.
Ольгерт затянулся. Краски стали сочнее, размазаннее. музыка зазвучала нежнее, плавнее. А девушка в сари притоптывая ножками и приговаривая на незнакомом языке, закружила в танце.
Все смешалось. Будто сильный ураган смел, вобрал в себя всех. И только осталась одиноко сидящая фигура в темноте перед темной, облупленной стеной. Звуки браслетов и колокольчиков стихал где - то в ночи.
Тишина. Гулкая, всепоглощающая тишина........

Я просыпаюсь от звука ширкающих по стене ручек носилок, указываю на обитую чем - то мягким стену и смеюсь мелко:
-- Хи - хит -хи...Герт....хи - хи ....ловкач....

2009г.

(автор Ману)

Я пишу этот рассказ по просьбе девчонок.
-- Напиши, да, напиши. Наши потомки будут читать, и удивляться! – наперебой просили они.
-- Ладно, напишу, - пообещала я, - а вдруг будут не удивляться, а ужасаться?
И получила с двух рук затрещину.
Вот пишу на санскрите. Русский я практически стала забывать, за ненадобностью. Изредка мы собираемся втроем, вспоминаем ту жизнь, говорим по – русски, но смысл некоторых слов потерян, и боюсь, что скоро мы не сможем вспомнить ни слова.

Итак….

Мы – втроем, неразлучные подружки, нашли друг дружку в инете. Долго переписывались, пока не выяснили, что живем в одном городе. То – то смеху было.
Встретились.
-- Я – Рия, представилась я.
-- Я – Майя, - поклонилась девчушка с белокурыми волосами.
-- Я – Ирани, - смущенно пролепетала совсем девочка, на вид младше нас.
Посмотрели – посмотрели мы друг на дружку и обнялись. Нас объединяло многое.
Ну, во – первых, любовь к инд.кино. Во – вторых, к одному актеру ( Шаху), правда, я еще делила в своем сердце еще одного актера, но это так к слову. А в – третьих, как выяснилось позже мы идеально подходили еще в одном: я играла на муз.инструментах, Ирани очень здорово пела, а Майя танцевала.
И вот два раза в неделю мы встречались. Быстро говорили о новинках фильмов ( их мы в инете обсуждали долго), а дальше наш концерт. Я начинала импровизировать на барабане, Ирани распевалась и начинала что – нибудь петь ( песен уйму знала), а Майя ловила наши звуки, в такт притоптывала, затем ее тело отзывалось со всей страстностью, и мы погружались в свой мир грез. Выходило на удивление – здорово. Я пыталась подпевать, но таким баском, что девчонки просили заткнуться, говоря, что на мой голос наступил медведь и не раз.
Все было классно, наше общение, выступления. Решили мы *выйти на свет* себя показать. В соседнем городе объявили конкурс « Ау, мы ищем таланты», и мы решили поехать, и поучаствовать.

Сказано – сделано. Взяли напрокат платья цыганок, ближе к Индии не нашлось. Сели в Майино авто и поехали.
Майя была за рулем, рядом сидела Ирани. Я – на заднем сидении. Ехали, смеялись, прикалывали проезжающие машины и недотеп водителей.
Въехали на лесную дорогу. Дорогу не ремонтировали, похоже с Первой Мировой. Подпрыгивая на кочках, объезжая ухабы, ругались нашего губернатора, который не ремонтирует такие важные трассы.
Но тут произошло неожиданное. Нас стал обгонять грузовик, на встречной полосе пер маз, а на нашу дорогу выскочил ребенок за мячиком, который катился прямо к нам под колеса.
Столкновения было не избежать. Майя, не раздумывая, ударила по тормозам, крутанула руль, и нашу машину понесло в кювет. Последнее, что я запомнила – это бешеные кувырки машины, и я потеряла сознание.

-- Рия, Рия, очнись, - звал меня кто – то. С трудом открыла глаза. Я лежала в машине, в каком – то неудобном положении. Кровь заливала лицо. Пахло бензином, гарью. Я попыталась посмотреть, что с девчонками.
-- Рия, - звали снаружи.
Я кое – как повернулась. Через разбитое лобовое стекло стала зализать Майя.
-- Рия, давай руки, вытяну тебя. Быстрей, а то взорвется бензобак.
-- Где Ирани?
-- Я ее вытащила, она – без сознания.
С помощью подруги выбралась из машины. Огляделась. На дороге – никого.
-- Скорей, оттащим Ирани, - скомандовала Майя.
Бережно обхватив Ирани, мы отползли, а машина, словно дождавшись, когда отойдем, взорвалась.
-- Где все? – охая, спросила я. – Как ты?
-- Я – ничего, - ответила Майя, - очнулась, вы – без сознания лежите. Вытащила сначала Ирани, а сама тебе кричу, мало ли услышишь. А водители машины куда – то исчезли. Испугались разборок сволочи!
Тут застонала Ирани и открыла глаза.
-- Как ты, солнышко?
Она улыбнулась:
-- Как танком по мне пару заездов сделали.
Мы невесело засмеялись. Закопченные, чумазые, в крови.
-- Рия, приложи к голове платок. Кровь у тебя течет.
-- Нам надо куда – то идти. Не сидеть же вечность и ждать помощи. О нас ведь никто и не вспомнит, - сказала я.
-- Кроме тех скотов – нет, - процедила Майя, - но от них помощи не будет. И вообще где этот ребенок? Отшлепать бы его. Ирани, солнышко, ты идти сможешь?
-- Да, - слабо улыбнулась подруга.

Кое – как встали и пошли по дороге. Солнце светило в зените, прожигая голову, засохшие губы, боль во всем теле.
-- Попить бы, - буркнула я.
-- По – моему, я чувствую запах воды, - сказала Ирани.
-- Только ориентир не теряйте, нас в лесу мало шансов найти, а на дороге хоть кто – нибудь подберет.
Мы свернули в лес. Здесь было не так жарко. Березы чередовались со странными деревьями, которых я не узнавала:
-- Бук? Ай, хрен с ними!
-- Ирани, нюхачка, где же вода?

Ирани, как по компасу, тащила нас в глубь леса. Майя с беспокойством оглядывалась, пытаясь запомнить дорогу.
Шли долго, но вот я услышала шум воды. Ручей весело струился, сверкая на солнце алмазными искрами.
-- Ирани, ты – гений! – падая на колени, сказала Майя.
Мы склонились к ручью. Пили жадно, долго. Не могли напиться.
Потом , сняв подгоревшие платья, стали смывать грязь.
Освеженные мы уселись возле ручья. Говорить не хотелось, все сильно были измучены аварией, переходом. Еще подступал голод. Но целебный сон сморил нас, и мы, прижавшись, друг дружке, уснули.

Наконец мы прибыли, куда нас вел незнакомец. Перед нами стоял небольшой домик, рядом кузня ( одна лишь крыша, а стен не было), колодец, глиняная печка…и все. А нет, еще нас обнюхал пес.
-- Бутхо, - произнес мужчина.
-- Бутхо, - попыталась я повторить, и собака посмотрела на меня, чуть вильнула хвостом.
Мужчина помог девчонкам слезть с лошади. С непривычки они еле держались на ногах:
-- Какой длинный и насыщенный событиями день, - заключила Майя.
Тут хлынул дождь, и мы не успели ничего сказать. Побежали в домик. Забежали и замерли на месте.
-- Ой, блин!! – только и сказала я.
Молчание красноречиво ответило моему восклицанию. Действительно, блин! Была одна просторная комната. У окна стоял пенек, у стены примыкало что – то вроде кровати и … ничего более из мебели.
-- Гостиница пять звезд, - прокомментировала, наконец Ирани.
Мужчина удивленно посмотрел на нас, по – моему, он был сам удивлен нашей реакции.
-- ….., - сказал он и пожал плечами. Он зажег маленькую лучину, воткнул в щель. Мы все стояли у порога, не смея пройти дальше.
Он разжег что – то вроде камина, подбросил дров и жестом показал, чтобы мы подошли к огню. Наконец мы решились, Ирани уселась близко к огню, Майя обходила домик, а я приблизилась к незнакомцу и сказала:
-- Нам бы поесть. Мы долго не ели.
К своим словам я жестами показала, что кушаю ложкой суп, указала на рот. Он кивнул и вышел.
-- Что думаете, девчонки? – спросила Майя, присаживаясь к огню и зябко ежась.
-- Странно все. Постройка времен царя Гороха, мужик одет как бомж, - ответила Ирани.
-- А пса Бутхо зовут, - похвалилась догадкой я, - может он, из каких старообрядцев? Раскольник?
-- А ты его лицо видела? – подозрительно спросила Майя.
Я уставилась на нее:
-- Нет, чего я на него пялится, буду. Если он нес меня, это не значит , что буду заискивать и заглядывать в лицо.
-- А надо бы, - зловеще ответила Майя.
Мы с Ирани переглянулись:
-- А по – конкретней нельзя?
-- Сама посмотри, как придет, на кого он похож. Мне, например, что – то лицо очень знакомым показалось, а уж ты, - тут она усмехнулась, - вообще должна расцвести.
Я встала:
-- Майка, не тяни…
Но договорить я не успела, вошел незнакомец. Он нес в руках глиняную миску с рисом. Огонь осветил лицо, и я пораженная замерла:
-- Матерь Божья!!!
Перед нами стоял вылитый Дхарам, собственной персоной. Я судорожно сглотнула, Ирани тихо присвистнула, а Майя подошла к лже-Дхараму и взяла миску.
-- Май, мы – в аду или в раю? – только и могла вымолвить я.

Позднее, мы провели совет.
-- Я не знаю, что и подумать, - сказала я, - это в кино бывают приключения, а тут с нами такое…
-- На мой взгляд, над нами эксперимент делают, - ответила Ирани.
-- Что ж, попытаемся у Виру, - Майя весело посмотрела на меня, - расспросить, что к чему.
Я показала Майе кулак.
-- Ирани, ты научишь хинди? – жалобно попросила я.
-- Рия, это даже не хинди, что – то совсем далекое, санскрит? А тебе зачем? – Ирани подмигнула, - язык любви не требует слов.
-- Хватит меня подкалывать!! Посмотрю на вас, когда встретите Шаха!!!
-- А было бы не плохо! – мечтательно произнесла Майя.
-- Так что решим?
-- Расследуем, но надо вернуться домой!

На том и порешили. Девчонки уснули, а я вертелась на жестком полу и не могла уснуть:
-- Уснешь тут!!! За дверью Дха.., тьфу, ты Виру!!! Пойду, посмотрю, где он.
Я тихо встала и открыла дверь. Далеко идти не пришлось. Виру сидел под дверью, не смея зайти и помешать нам. А, между прочим, дождь лил, как из ведра!!!
Услышав шум, он повернулся ко мне. Кивнул. Я присела рядом:
-- Виру?
Он улыбнулся.
-- Эх, садовая твоя голова, и чего ты по – русски не говоришь? – вздохнула я.
Он ткнул в себя рукой и произнес:
-- Виру.
Потом коснулся моей руки и вопросительно посмотрел.
-- Рия, - отчетливо произнесла я.
-- Рия, - повторил он и показал пальцем вверх, мол, классно.
-- Хоть что – то не меняется, - улыбнулась я, - Виру!
И тоже показала – класс. Он засмеялся. Я – тоже.
-- Виру, пойдем ты простудишься здесь сидеть, - я поманила его в дом.
Он отрицательно покачал головой.
-- Ой, да брось ты! Ты же не набросишься на нас. Мы тебе и так накостыляем, - я дернула его за собой.
Он опять отрицательно покачал головой:
-- Виру.
Затем он поцеловал мою руку, еще сжимавшую край этого шарфа.
-- Эй, полегче! – покраснела я, - передумаешь, приходи.
Я жестами попыталась это объяснить, а он лишь подтолкнул меня в дом.

Утром нас ждало неприятное известие. Виру заболел. Он лежал возле порога, что – то бормотал в бреду. Дождь лил не прекращаясь.
-- Да! – сказала Майя, - ситуация ухудшается. Нельзя его одного бросать.
-- А мы без него и дороги не найдем, да еще в дождь, - констатировала Ирани.
-- Ха, а есть чего будем, а лечить? – спросила я.
-- Рия, он твой кумир, - начала, было, Майя, но увидев мой кулак продолжила, - давай затащим его в дом. На пороге ему нечего валяться.
Мы втроем еле втащили Виру в дом, положили возле очага.
-- Ты, Рия, за ним смотри. Мы с Ирани по хозяйству.
Я пожала плечами:
-- Давай, издевайся над моими чувствами!!!
-- Мы тебе шанс даем, - засмеялись они.

Девчонки перерыли все хозяйство Виру. Сначала на них лаял Бутхо, но потом затих, будто почувствовал, что от них зла не будет. Они принесли воды, вскипятили, стали готовить еду из того, что было, экономя, не зная, как сложится наш завтрашний день.
Виру стонал, звал почему – то Рию, и тем самым дал пищу для насмешек моих подруг. А я не отходила от него, вытирала испарину, поила, укрывала простыней, которую нашли в углу.
Здоровый организм выдюжил, Виру пошел на поправку. Он улыбался, но был еще слаб что – либо делать. Я практиковалась, учила язык: мы с ним крепко сдружились. Вскоре я, Ирани и Майя потихоньку могли уже говорить на санскрите. Ирани свободнее, конечно, но, когда она и Майя спали, мы с Виру выходили на улицу и разговаривали.

Пришел день, когда мы узнали, где оказались. Потрясенные этой новостью, не могли осознать это. Мы были в Индии, в …веке. Виру – кузнец, зарабатывает тем, что ковал прекрасное оружие: мечи, сабли. Тем он и жил. Он шел по лесу домой, торопился, чтобы гроза не застала его в пути, когда увидел трех цыганок. Он пожалел нас, разбудил и привел домой.
-- Какие еще цыганки? – возмутилась я, - это просто одежда.
Узнав, что мы вообще – то не цыганки, он обрадовался.
-- А кто вы? – был его вопрос.
-- Ну сказанул, - ляпнула я по – русски и прикусила язык. Виру внимательно смотрел на меня, пытаясь понять по интонации, что скажу ему на его родном языке – ложь или правду.
-- Мы., - замялась я.
-- Мы – сестры одного богатого короля, - схитрила Майя, - но король женился, а мачеха повелела нас выгнать из дому. Вот мы и оказались в лесу.
Еле сдерживая улыбки, я и Ирани закивали головами.
-- Я вам помогу, - сказал Виру, - вы мне, как сестры. Я буду много работать, выдам вас замуж, и вас никто не посмеет обидеть. Это говорю вам я – Виру!
-- Угу, им Шаха надо, - хихикнула я.
Не расслышав слов, Виру улыбнулся:
-- Можно и к падишаху посвататься.
Девчонки не выдержали, прыснули, попутно мне залепили затрещину. Виру оскорблено посмотрел на нас.
-- Виру, Виру, - примиряющее защебетала я, - ты не обращай на нас внимание. Просто мы не можем поверить в свое счастье, мы нашли в тебе нашего защитника и все такое.
Он внимательно посмотрел в мои смеющиеся глаза, буркнул:
-- Девчонки, что с них взять.
Ушел.

Так началась наша жизнь в древней Индии. Конечно, мы не раз пытались найти ту дорогу, по которой пришли. Но, придя к тому ручью, мы не обнаружили тропинки, по которой шли. Это было как во сне.
Первое время было трудно, особенно без техники. Особенно без всех удобств цивилизации. Зато научились носить сари, готовить лепешки, на огне, а не на газ.плите. Много чему пришлось научиться.

Однажды Виру сказал:
-- Сестрички, мне надо в город. Кончаются запасы риса, да и муки надо подкупить. Вы тут одни остаетесь, я буду волноваться за вас. Вот оставляю меч. Далеко от дома не отходите.
Мы согласно кивнули. Привыкли к этому суровому человеку, он действительно стал нашей опорой и защитой, а без него как – то боязно было.

Виру ушел. Мы выполнили его наказ: далеко не гуляли. Все крутились возле кузни.
-- Девчонки, смотрите, что я нашла!
На мой зов прибежали Ирани и Майя. Я показала на барабан:
-- А не стряхнуть – ка нам стариной?
-- Вот только не надо о старине, - засмеялась Ирани.
Мы засмеялись, но как – то не весело, очень тосковали по дому, и вообще теплилась надежда, что в один прекрасный день вернемся в свое время, домой. А я не так хотела домой. Вы сами понимаете – Виру. Ту любовь, что я испытывала к кумиру, незаметно перешла на него, да и как не перейти, когда копия ходит рядом, да еще такой добрый, отзывчивый..
Я стукнула по барабану. Он глухо отозвался.
-- Нет, не будем грустить по ушедшему, - заявила я, - а давайте споем ту из Базигара :
-- O Mera Dit Tha Akela Tuu Ne Khel Aisa Khela.
-- Рия, замолчи, - в один голос взмолились девчонки, - ты будешь за мужскую партию петь!
-- Я и хотела, - засмеялась я.
И вот выстукивая мелодию, я внезапно поняла, как соскучилась по дому, но продолжила выстукивать. Ирани тоже вначале смутилась, голос дрогнул, но потом ее хрустальный голосок расправил крылья и полетел над лесом. Майя, закрыв глаза, начала причудливый танец. В сари, зрелище было необыкновенно. Мы исполнили песню до конца и расплакались все – таки. Но наши маленькие концертики продолжались каждый день. И почему – то начинали песню именно с Базигара, я баском выводила слова Шаха, вначале девчонки прыскали, но со временем привыкли и у нас так классно выходило.

Мы нарядились. Виру запряг повозку, и мы так не ехали как в первую нашу встречу, а жаль…Мне все больше и больше нравился этот суровый, но нежный мужчина.
-- Может он моя судьба? Раз так распорядились небеса, то.., - я косилась на Виру. Тот тоже постоянно бросал на меня взгляды.
Народу на площади было много. Все в национальной одежде. Мы бы затерялись среди них, но цвет нашей кожи выдавал, что мы не местные. Виру с грозным видом похаживал возле нас, и к нам никто не подходил. Мы были как те котята, дорвавшиеся до сметаны: столько удивительного, интересного.
Перебивая друг дружку, пытались увидеть все разом:
-- Смотри качели, смотри, он огонь глотает, ой, кобра танцует…

Но вот затрубили трубы вышел глашатай и что – то объявил, народ загудел, заволновался. Но нам ничего видно не было.
-- Да места не очень. И принца не видать! – разочарованно мы сказали.
Виру улыбался нашему нетерпению все увидеть своими глазами:
-- Чего на него смотреть. Он скоро поедет свататься, а там помолвка.
-- Виру, а он красивый?
Виру пожал плечами.

Но вот народ задвигался, образовывался большой круг, в центре музыканты заиграли, красивые танцовщицы стали танцевать.
-- Не передумали танцевать для принца?
-- Для кого? – мы разинули рты.
-- Для принца, сейчас споют они, а потом вы, - засмеялся Виру.
Он достал бубен.
-- Ты тоже будешь с нами? – сегодня он нас решил удивить по- полной.
-- Я слышал ваши песни, подыграю, - он мигнул нам.
Мы переглянулись, а я сказала:
-- Ну, если не вольешься?
Виру ушел к повозке, мы начали волноваться, как обычно бывает перед выступлением. Появился Виру. Он был в шелковых черных штанах, с голым торсом, на голове яркая повязка ( она сдерживала непокорные кудри). Грудь вздымалась, ярко блестели глаза, весь преобразившийся он уже не походил на кузнеца. Это стоял воин. Мощный торс, мускулы, весь собран, как для боя. Мы обалдело взирали на него.
Веселые танцовщицы пробежали мимо нас. Виру ударил в бубен и задорно посмотрел на нас:
-- Смелее, сестренки!
Я, ударяя ритмично в барабан, вышла в круг, недалеко от помоста, где сидел принц. Ирани, как лебедь, плавно приблизилась ко мне и запела. Майя с полузакрытыми глазами ( она дрожала от волнения, но казалось, что так и было задумано) танцевала. Виру ободряюще подмигнул мне и начал вокруг нас ходить. Пели Базигар и вот, когда пришла моя партия исполнять слова Шаха, я набрала полную грудь воздуха, но вдруг раздался мужской голос. На миг мы замерли, но,словно повинуясь чьему – то приказанию, исполнение не прекратили. Продолжая исполнять партию Базигара, к нам вышел красивый парень. Смуглый, в красных штанах, так же как и Виру с голым торсом. Прекрасный голос был удивительно красивым, чистым как горный хрусталь. Когда он приблизился к нам совсем близко, мы испытали настоящий шок. Это был…я не ошиблась в предсказании…это была полная копия Шаха.
Я одно подумала:
-- Какое счастье, что я не пою, я бы потеряла бы голос, увидя его.
Ирани, разглядев, наконец кто перед ней, покраснела, потом побледнела, но пела и голос не дрожал. Майя пыталась разглядеть певца, но ей видимость загораживал Виру, он ударял в бубен, задавая ей ритм.
Мы допели, окружающий народ восторженно закричал:
-- Еще, еще.
Мать принца благосклонно кивнула, как отреагировал принц, не было видно.
Тут наконец Майя разглядела лже- Шаха. Она просто стояла как очумелая. Ирани растерянно смотрела то на лже-Шаха, то на Виру. Казалось, что она сейчас потеряет сознание. Я наконец могла спокойно ухмыльнуться:
-- А кто домой со мной?
Из ступора нас вывел Виру:
-- Рия, Майя, Ирани, давайте, вас просит сама махарани и принц. Пойте.
Автоматически ( только благодаря долгой тренировке) концерт продолжился, причем лже- Шах пел мужские партии песен.
-- Вот кто нас подслушивал, - лихорадочно думала я, - это его взгляд чувствовала.
Наконец мы исполнили все песни. Кругом народ ликовал.
-- Девчонки, - забыв обо всем по – русски заговорила я, - у нас аншлаг. Мы добились своего. Мы – крутые в этом мире.
Но девчонки не слышали меня, их взоры направлены были на их кумира. Кумира и в нашем мире, и в этом. Нас подозвали к махарани. Пожилая женщина в роскошных одеждах смотрела на нас:
-- Я благодарю вас за ваш талант. Кто вы и откуда родом?
Мы молчали, тогда вышел вперед Виру:
-- Великая махарани, этих девушек королевских кровей я нашел в лесу. Они живут у меня.
-- Виру, мы знаем тебя как искусного кузнеца, ты привел радость в наш дворец. Дозволь им, раз они королевских кровей жить во дворце.
От этих слов у меня вытянулось лицо, я сразу погрустнела. Заметив мою реакцию, махарани спросила:
-- Девушка, чем ты не довольна?
Я покраснела. Помялась, но ответила:
-- Махарани, покинув гостеприимный дом Виру, не нанесем ли ему травму, ибо он назвал нас сестрами и заботился о нас.
Я замолкла, поражаясь своему красноречию и наглости. Махарани улыбнулась:
-- Ты – достойная сестра своего брата. Хорошо, Виру, мы хотим, чтобы ты жил в нашем дворце.
-- Позволь слово молвить, великая махарани, - Виру низко склонился, - я – кузнец, и мое призвание быть в кузне. Мне тяжело будет во дворце, позволь иногда приходить навещать моих названных сестер.
Она покровительственно кивнула.
-- Как ваши имена? – спросила правительница.
-- Рия, - я склонилась.
-- Майя, - поклонилась она.
-- Ирани, - сказала Ирани и покраснела, поклонилась.
-- Хорошо, девушки, а когда вы познакомились с моим сыном Паваном?
-- С кем, с кем? - переспросили в один голос мы.
-- Паван, подойди, - приказным тоном сказала махарани.
Из темноты вышел наш лже- Шах, наш певец.
-- Мама дорогая, его еще и Паван зовут, - по – русски прошептала Ирани.
Паван при свете факелов казался полубогом. Смуглый, мускулистый, в красивых карих глазах отражались огоньки, будто мигали искорки, тот же большой нос, те же полные губы. Он почтительно склонился перед матерью:
-- Да, махарани.
-- Когда ты познакомился с принцессами?
Он чуть порозовел:
-- Я не знаком с ними, махарани. В лесу охотясь, я услышал прекрасный звук голоса. Я не мог удержаться и пошел на него. И вскоре я увидел прекрасных дев. Я не посмел нарушить их уединения. Рядом не было мужчин, они могли испугаться, на них могли напасть. И я в тайне стал охранять их. Они не видели меня.
Он замолк. Я чуть не смеялась, думая, в какой досаде девчонки:
-- Не нарушил уединения!!!
-- Хорошо. Виру, прощайся с принцессами. Паван, ты проводишь девушек в гостевые комнаты, - с этими словами махарани удалилась. Принца мы так и не увидели.
Паван почтительно отошел на расстояние и стал ждать. Мы подошли к Виру.
-- Спасибо тебе, брат Виру, - сказала Майя, косясь на Павана, - мы тебе так признательны.
-- Да, Виру, если бы не ты, мы бы не выжили, - произнесла Ирани. Я думаю, и не стоит тратить чернил, чтобы написать, куда она бросала взгляды. Зато я подошла совсем близко к своему Виру, слезы навернулись на глаза:
-- Зачем ты отказался жить рядом с нами?
Виру внимательно посмотрел на меня:
-- А разве стены и разлука укроют от меня любовь?
-- Ты нужен, - я замялась, - нам.
Он улыбнулся его особенной улыбкой, от которой так часто замирало мое сердце:
-- Милая Рия, я же не прощаюсь навсегда. Я буду приезжать к вам. И кое – кому, - тут он улыбнулся, - надо научиться обращаться с лошадьми.
-- Я бы хотела, чтоб ты носил меня на руках, - пронеслось у меня в голове. Виру согласно кивнул, как будто прочел мои мысли, у меня чуть ноги не подкосились. Он подошел к каждой, поцеловал в лоб, меня он дольше задержал в своих объятиях.
-- Береги себя, - шепнул он, - для меня.
После этих слов, Виру быстро зашагал к повозке, а я как завороженная смотрела в след. Во мне бурлила кровь. Она прилила к лицу, сердце бешено стучало.
-- Рия, идем, - позвали нетерпеливо мои подруги.
Всю дорогу шла и оглядывалась, пока повозка не скрылась с глаз.

Всю дорогу подруги загружали беднягу Павана вопросами, мне не удалось даже слова воткнуть.
Нас посели в изумительных комнатах. У каждой была своя, но комнаты сообщались, и мы могли встречаться, не выходя в коридор.
У Майи комната была в розовых тонах, узоры, резная мебель, чудесная кровать.
Ирани досталась – в желтых, в тон были не только занавесы, но и пол выложен был желтой мозаикой.
Мне – в зеленых, как в лесу, на полянке.

Мы были приглашены на ужин с махараней. К великому сожалению моих незадачливых подруг, Павана не было. На вопрос о принце и Паване, махарани ответила, что молодые люди уехали на охоту.
Ужин был великолепный, в кои – то веки ели и пили на золоте. Кому сказать – не поверят: ужин с высокородной дамой, самой махарани!!! Девчонки расспрашивали о Паване. Я откровенно скучала. Мои мысли блуждали возле кузни моего Виру.

Наконец ужин закончился. Мы вернулись в свои апартаменты. Переодевшись в шикарные халаты ( в цвет своих комнат) мы встретились в Майиной комнате.
-- Ирани, ты слышала, Паван отказался от наследства махараджей в пользу старшего брата?
-- Это в наследного принца? А ты не помнишь, махарани называла его имя? – Майя была словно в горячке.
-- Не помню, - почесала Ирани лоб, - по – моему, нет.
-- А этот Паван вылитый Шах, - не унималась Майя, - мне надо встретиться с ним!
Я слушала их, и посмеивалась. Потом сказала:
-- Ну раз тут Шах – Паван есть! Здесь как в кино, оглянешься и Амриш Пури разглядишь или Шахида.
Девчонки с укором посмотрели на меня.
-- Да, ладно вам! Надеюсь вы не передеретесь из –за Павана?
-- Рия, у тебя нет сердца! – воскликнула Майя и заплакала.
-- Ты своего Виру обрела, а нам, что и счастья не надо? – всхлипнула Ирани.
-- Да вы чего, девчонки!?! – обиделась я.
Расстроенная подошла к окну и нос к носу столкнулась с … Паваном. Тот увидел меня и спрыгнул вниз.
-- О! Ваш Паван не меняется, опять подглядывает, - сказала я.
Девчонки подпрыгнули и ринулись к окну.
-- Он тю-тю уже, вниз спрыгнул, - засмеялась я, но, увидев как посуровели лица подруг, добавила, - правда, он здесь был.
-- Я не могу ждать, - нервно сказала Майя, - пойду к нему. Я найду его.
-- Я с тобой, - решительно заявила Ирани.
-- Одумайтесь, ночью, по чужому дворцу, не зная расположения комнат вы попретесь!!

Но мои убеждения ни к чему не привели. Майя и Ирани горели желанием во, что бы то ни стало увидеть Павана. Мне ничего не оставалось, как пойти с ними:
-- Пропадать так вместе. Я все равно не усну, волнуясь о вас. За вами присмотр нужен. Вы горите как в лихорадке!!!

Мы, запахнув получше халаты, вышли в коридор.
Пробираясь на цыпочках, стараясь даже не дышать, мы шли по узкому коридору. Неверный свет факелов искажал видимость, и нам везде казалось, что за нами наблюдают.
-- Куда свернем? – вопросительно прошептала Ирани.
-- Давай сюда, - твердо ответила Майя, лидируя в нашем ночном походе. Она каким – то чутьем вела по узким лестницам, избегая встречи с охраной дворца. У меня уже закружилось в голове:
-- По – моему, мы уже здесь были, - возмущенно прошипела я, - и вообще давайте закругляться. Ну, сколько можно блуждать? У меня ноги замерзли!
-- А в хижине Виру не мерзли, - ядовито ответила Майя, - потерпи.
Мы услышали шаги, в испуге быть замеченными, влетели в одну из ближайших комнат. И остолбенели….
Спиной к нам стоял нагой Паван! Мы пискнули, и поспешно отвернулись.
-- Чем обязан ночному визиту? – спокойно спросил Паван.
Дружное молчание.
-- Вас кто – то напугал? – в его нотках прозвучала забота.
Судорожно глотая, почти не смея поднять глаз, мы повернулись к нему. Паван стоял одетый в шаровары, с голым торсом. Видно он только принял ванну, кожа блестела капельками и благоухала, мокрые волосы были зачесаны назад, в одном ухе поблескивала сережка. На голой груди возле правого соска было родимое пятно в виде маленькой короны.
Он внимательно созерцал наше любопытство, смешанное с вожделением.
-- Принцессы, неужели вас так напугали, что вы и говорить не можете? Я немедленно позову охрану, - он повернулся к висящему возле окна изящному шнуру.
-- Нет! – вскричала Майя, - нас никто не пугал. Мы, мы..Мы вас искали.
-- Неподходящее время вы выбрали, принцессы. Но раз вы здесь, присаживайтесь. К сожалению, вы не можете долго оставаться у меня в апартаментах, это может негативно повлиять на вашу репутацию, - он отошел от окна, подошел к двери, запер ее. Мы оглянулись: куда садиться. Ничего кроме огромной, просто гигантской кровати не было. Присели на краешек, как стайка воробьишек на жердочку.
Паван улыбнулся. Умопомрачительные ямочки появились. Это послужило как сигналом к атаке.
-- Вы, - смущаясь, произнесла Майя, - вы – мой кумир.
Паван учтиво поклонился:
-- Я ничем не заслужил такой оценки.
Но Майя не сдавалась:
-- Я. Вы не знаете всего! Вы для меня..
Паван предостерегающе поднял руку:
-- Пока вы не произнесли всех слов, о которых возможно пожалеете. Позвольте мне сказать.
Майя осеклась, в глазах появились слезы. Честно сказать у меня тоже. Ирани сидела не шелохнувшись, она боялась вообще что – либо произнести, но видно было, что и она боролась с надвигающими слезами, ее грудь вздымалась от волнения.
Паван помолчал. Потом подошел к нам к кровати.
-- Милые принцессы, Вы мне все дороги и милы.
Он замочал, но, видя наши потускневшие лица, а Майя уже не скрывала боли, плакала, быстро продолжил:
-- Вы мне дороги, но я полюбил из вас лишь одну.
Мы замерли. Паван встал на колени перед Ирани:
-- Ты еще дитя, но я полюбил тебя всем сердцем, всей моей душой. Как только я услышал твой голос, влюбился. Не видя тебя, ты уже мне стала дороже всех на свете, а когда увидел свою любовь, в моих жилах еще быстрей потекла кровь. Моя любовь безгранична, мое сердце бьется для тебя. Не окажешь мне честь стать моей спутницей жизни?
Он взял руки Ирани и прижал их к своим губам. Она сидела тихо, не веря в то, что услышала. По ее щекам текли слезы, но она не смела, пошевельнуться, чтобы вытереть их.
Я обняла Майю. На нее было страшно смотреть. Она смотрела на Павана, и этот взгляд полный боли, разочарования. Как мне знакомо это выражение лица!!!
Паван не слыша на свое предложение ответа, поднял голову. Боже, как он был хорош в эту минуту: пленительные карие глаза, в них читалось нетерпение, и боязнь услышать *нет*, брови – два изогнутых лука, морщинки на лбу лишь угадывались, на нежных щечках – обворожительные ямочки, это нос – гордый, его крылья подрагивали, ожидая ответа, над такими желанными губами пробивались усы…
-- Если твое сердце не свободно, ты скажи. Мое сердце будет разбито, но я навсегда сохраню к тебе любовь

Если сказать, что мы испытали шок, это значит, ничего не сказать!!!!!!! Столько раз виденный нами фильм, полюбившийся многим, но увиденная картина воочию была намного поразительней!!!!
Перед нами во всей своей красе стоял наследный принц Ашока. Он был чуть выше своего младшего брата Павана. Если Павану можно было дать лет 20, то здесь стоял мужчина лет 35 или больше. Статный, смуглое тело гордо выпрямлено, длинные чуть с сединой волосы сдерживал обруч, черная тика на лбу, карие глаза угрюмо взирали исподлобья, рот сжат. Казалось, весь он напряжен и еще минута – грянет такая гроза!!!
Но и в эту минуту меня не покинуло чувство юмора:
-- Звездные войны, эпизод второй, Атака клонов.
Сказано было по – русски, быстро, но подруги даже не среагировали на эту шпильку.
Ашока закрыл за собой дверь. Он встал около нее:
-- Паван, я требую у тебя объяснений!
Ашока говорил брату, но тяжелым взглядом сверлил нас.
Паван почтительно поклонился:
-- Наследный принц, принцессы пришли напуганные чье – то выходкой.
-- Почему они не позвали охрану, - жестко продолжил допрос принц.
-- Они недавно в наших краях, не со всеми обычаями знакомы.
Ашока зло усмехнулся:
-- В вашем государстве всегда ходят по ночам в спальни к незнакомым мужчинам. Видно вас плохо воспитали.
-- Принц, - начал было Паван, но замолчал, увидев, как вскинул Ашока предостерегающе руку.
-- Принцессы, идите в свои апартаменты, с вами я утром поговорю, а с тобой, -- при этих словах Ашока грозно взглянул на Павана, - сейчас.
-- Да, наследный принц, - Паван, еще раз низко поклонился, потом бросил взгляд на Аминочку, и повернулся к нам спиной.

Мы вышли из спальни: не живы, не мертвы. Стоял слуга с факелом, он с поклоном пригласил следовать за ним. Молча, в самых противоречивых чувствах мы пришли в свои апартаменты. Говорить никому не хотелось, так и не сказав ничего, не глядя, друг дружке в глаза, разошлись по кроватям.

Утром мы вышли к столу бледные и не выспанные. Было видно, что нелегко прошла для нас ночь. Я хмурилась, переживая за подруг, Майя отворачивалась, скрывая заплаканные глаза, Ирани вообще двигалась как – то судорожно. Молча встали у своих мест у стола. Рядом стояли Паван, не сводивший глаз с Ирани, и Ашока грозно глядевший на всех нас. Мы ждали махарани.
Она не заставила себя ждать, пригласила:
-- Присаживайтесь.
Все сели. Но аппетита ни у кого не было, ели мало и вяло. Махарани заметила:
-- Принцессы, вы сегодня бледны. Вы хорошо спали?
Мы побледнели. Майя дрогнувшим голосом произнесла:
-- Да, махарани. Хорошо. Мы благодарны вам за ваше гостеприимство.
Махарани довольно улыбнулась:
-- Вы сегодня явно бледны, и даже грустны. А вчера были такие веселые. Может что случилось? Расскажите, если что принцы помогут разрешить проблемы. Верно, говорю, Ашока, Паван?
Ашока ничего не сказал, лишь пожал плечами, а Паван произнес каким – то извиняющимся тоном:
-- Да, махарани.

С завтраком было покончено. Махарани повела нас по дворцу, показывая его изящество, богатое убранство и даже сокровища. Мы, как заводные куклы кивали, автоматически соглашались. Но ничто не радовало наших глаз.
Видя, что нас мало интересует убранство и драгоценности ( показала бы их в другой момент, мы бы обалдели бы, прикасаясь к золоту, жемчугам, вещичкам сделанным из слоновой кости) махарани уже хотела еще раз спросить, чем вызвана наша подавленность, как пришел слуга и сообщил, что пришел Виру и он желает видеть принцесс. Махарани приветливо кивнула, и мы пошли за слугой.

По дороге нас нагнал Паван. Он знаком указал уйти слуге, а сам подошел к нам:
-- Принцессы, я знаю, что вы любите своего названного брата, но я бы хотел поговорить наедине с Ирани.
Он обратился к ней, она в нерешительности остановилась.
-- Иди, Ирани, - ласково сказала Майя, - это его выбор, я смирилась.
Она сдержала слезы и обратилась к Павану:
-- Надеюсь, вы, защитите мою сестру и ее честь не будет затронута?
Паван поклонился:
-- Я умру за нее.

Мы с Майей пошли дальше, но в нерешительности остановились, не зная куда дальше идти.
Тут из – за колонн вышел наследный принц. Он был в белоснежных одеждах, в ушах сияли жемчуга, перекликаясь с таким же ожерельем на шее.
-- Пойдемте, - скомандовал он.
Мы робко двинулись. Я не удержалась и знаком показала, вот, мол, давай!!! Чего еще надо!?! Майя взглянула с укором и показала, что он любит другую. Я – наплевать. За этим занятием Ашока нас застукал. Он покосился на меня:
-- Принцесса Рия, не могли бы вы…встретить брата одна, а..
Он не успел и фразы договорить, как я выпалила:
-- Да нет проблем.
-- Так вы согласны? – переспросил он.
-- Разумеется, принц Ашока, - пришлось соблюдать противную церемонию раскланивания, - а куда идти?
-- Вы уже у выхода, возле фонтана вас ждет брат, принцесса Майя и принцесса Ирани присоединяться позднее.

Мне надоело расшаркиваться, и я быстро покинула Ашоку и Майю ( подруге жестом, украдкой показала – давай!!!).
Возле фонтана стоял, волнуясь Виру. Увидев, что я одна, он заулыбался, но обеспокоено спросил:
-- А где сестры?
Я улыбнулась:
-- Виру, они в надежных руках, о них не беспокойся.
Виру кивнул:
-- Как ты?
Я смотрела в его добрые и доверчивые глаза, и мое сердце забилось так сильно, что не могла и вымолвить ничего. Виру расстелил свой плащ, я на него присела, а он прямо на траву.
--Если рай существует, то я у его врат, - подумалось мне.
Виру взял меня за руку, прижал к груди:
-- Рия, моя маленькая спасительница.
Я хотела возразить, мол, выхаживали втроем, но он коснулся моих уст, потом прижал к своим. Это выглядело так романтично, так .., что я покраснела.
Видя мое замешательство, он довольно улыбнулся:
-- Рия, я давно хотел тебе сказать, но не мог выбрать подходящее время.
Меня буквально колотило, воздух не поступал в легкие, я сидела и всем сердцем желала услышать его слова, и в то же время боялась:
-- Ведь я могу внезапно исчезнуть из этого мира, а как я смогу жить там без моего Виру? Мой настоящий мир для меня становился – там, этот призрачно – волшебный – здесь и сейчас.

Виру достал маленькое колечко:
-- Рия, ты не все обо мне знаешь. Я – последний из рода магараджей ДД. У меня есть брат, которому из любви к нему оставил трон. Он женился, но как правитель вел себя недостойно. Люди пришли вчера ко мне с просьбой вернуться из отшельничества и стать вновь их магараджей.
Я перестала улыбаться, предчувствуя разлуку.
-- Мне нужно ехать. Но перед уездом я хотел, - он встал передо мной на колени, - моя махарани, ты станешь моей супругой перед Богом и людьми?

Свершилось. Мои тайные мечты осуществились: любимый человек предложил руку и сердце, да еще царство в придачу. А я поникшая, как стебелек на сильном ветру.
-- Виру, пойми меня правильно. Я тоже не та за кого выдаю себя. Я не принцесса, у меня нет царства, я вообще не из твоего мира…
Он закрыл руками мой рот:
-- Да или нет?
Я кивнула. Он взял мою руку, надел на палец колечко. Затем встал, поднял меня:
-- Попрощайся за меня с сестрами. Мне нужно срочно ехать. Жди меня.

Виру поцеловал мой лоб, обнял и пошел прочь. Его слова гудели в моей голове, складываясь в выученную в школе фразу:
-- Жди меня , и я вернусь
Только очень жди…

Издалека по коридору шла махарани. Я как шальная влетела к Ашоке в спальню, от волнения напрочь забыв санскрит, гаркнула:
-- Майя, атас! Махарани идет сюда!
Майя стыдливо прикрыла руками грудь, а взбешенный моей бесцеремонностью Ашока повернулся.
-- Принцесса Рия! Вы забываетесь!
Его ласково потянула Майя:
-- Ваша матушка идет.
Ашока неторопясь встал, подошел к стене, нажал потайную кнопку. Открылся проход в маленькую каморку. Мы с Майей влетели. Махарани нетерпеливо стучала:
-- Ашока!
Принц зажег свечку и тогда только захлопнул дверь. Мы погрузились в полумрак. Голоса махарани и Ашоки глухо доносились сюда.
-- Чего – нибудь слышно? – прошептала я.
-- Тсс, - шепнула Майя.

-- Принц, вы в курсе, что Паван влюблен в принцессу Ирани?
-- Да, махарани, - сухо ответил Ашока.
-- Я бы хотела побольше узнать, откуда они родом. Я доверяю Виру, но все – таки хотелось знать больше, прежде чем свадебный паланкин внесут в наш дворец.
-- Да, махарани.
-- Но свадьба Павана будет не раньше, чем сыграем твою. Сынок, почему ты тянешь с отъездом. В чем дело?
Мы стояли, боясь пропустить хоть слово.
-- Обстоятельства изменились, махарани.
Майя заметно вздохнула, но тут же притихла.
-- Что за обстоятельства? Ты объявил войну?
-- Нет. Я полюбил.
-- Что?
--Вы, махарани, всегда хотели себе невестку.
-- Я и сейчас хочу. Мы послали подарки во дворец магараджи ДД.

Я вздрогнула, услышав знакомое имя, Майя толкнула, мол, тише.
-- Я полюбил принцессу Майю, а вашу навязанную Симран я не люблю.
-- Ашока, вы забываетесь кто вы!
-- Я прежде мужчина и хочу провести остаток жизни с любящей меня женщиной.
Махарани перебила его:
-- Ты, прежде всего наследный принц Ашока, Ты должен заботиться о государстве, о его границах, о преумножении богатства, как делали твои деды. Женившись на Симран, ты получишь земли, и их не мало у ДД, а еще приобретешь верного помощника в войне соседних государств.

Майя не стала слушать дальше, она сползла вниз. Я присела рядышком, молча, гладя ее волосы.
Через некоторое время потайная дверца распахнулась, яркий свет ослепил нас. Я вышла, пошатываясь, Ашока ухватил за краешек локтя:
-- Принцесса Рия, позволите?
Он учтиво довел до кресла, я не разбирая прилично это или нет, плюхнулась с размаху. Убедившись, что я сижу, Ашока вошел в комнатку и вынес Майю на руках:
-- Принцесса Майя?
Его голос звучал встревожено. Он схватил бокал с вином и напоил ее. Майя пила, как маленькая малыми глотками, так как слезы душили ее, он уже была не в силах все выносить.
-- Милая, твои глаза не высыхают? – грустно улыбнулся Ашока, - можно подумать, что я выбрал в жены *королеву муссонов*.
Майя слабо улыбнулась.
-- Вот такая ты мне больше нравишься.
Он выпрямился, подошел к окну. Суровый лик, плотно сжатые губы, печальные глаза устремлены вдаль.
-- Я решил оставить дворец, - сказал он , не поворачиваясь, - меня мало волнуют заботы государства.
-- Принцесса Майя, вы разделите со мной изгнание? – он повернулся. Суровый вид смягчился, Ашока подошел к Майе, встал на колени:
-- Вы согласны?
Майя оглянулась ко мне за поддержкой, я вначале пожала плечами, потом махнула рукой.
-- Я должна подумать.
Ашока выпрямился:
-- Надеюсь, моя принцесса не забудет тех слов обещания?
Он радраженно прошелся по комнате:
-- Хорошо. Завтра на рассвете вы дадите окончательный ответ.
-- Принцесса Рия, - обратился он ко мне, - я ценю вашу поддержку, но впредь стучитесь, когда заходите в комнату. Я хотел бы узнать, где ваш брат, мне нужно с ним поговорить о Майе.
Я закатила глаза, но потом встала, поклонилась, про себя проклиная этикет ко всем бякам на свете, и ответила:
-- Принц Ашока, я обещаю, впредь стучаться, по мере возможности. Простите мою бестактность.
Ашока серьезно внимал, не чувствуя моего сарказма, зато Майя покачала головой, и я перестала дурачиться.
-- Наш брат уехал по семейным делам.
-- Жаль, но это не мешает осуществлению моего плана. Вы, Майя и я завтра на рассвете уходим из дворца, - Ашока повернулся к нам лицом. Оно выражало крайнюю озабоченность:
-- У меня много дел в связи с этим, я думаю, и у вас немало найдется.
Он поклонился. Мы тихо вышли. У дверей стояла, переминаясь с ноги на ногу Ирани:
-- Чего так долго? Где Виру?
Майя устало махнула рукой, а Ирани продолжала засыпать вопросами.
-- Идем в комнату, там поговорим, - шепнула я.

Разместились только, как нас позвали к обеду. Махарани отсутствовала ( из – за головной боли).
Я усмехнулась:
-- Вы, махарани, еще не знаете, какую завтра фишку получите.
Принцы молча ели, поглядывая на своих подруг, те смущались, но царило за столом молчание.

Но рано утром всех разбудил свадебный кортеж. Прибыл магараджа ДД, его дочь Симран.
Побег не состоялся….
Нашему горя не было конца и края. Все слуги, принцы, махарани крутились возле дорогих гостей, а мы как потерянные ходили по своим комнатам.
Но вот к нам постучали. Вошла царственно махарани. Вид у нее был торжествующий:
-- Сегодня вечером произойдет помолвка и свадьба наследного принца Ашоки. Мы хотели бы, чтобы вы пели и танцевали на нашем празднике.
-- Да пош., - Майя заткнула мне рот и улыбнулась самой ослепительной улыбкой, которую смогла из себя выдавить при нынешнем положении вещей, - да, правительница.
Махарани кивнула и вышла.
-- Вот, стерва! – не выдержала я, - сына за земли продает.
-- Это всегда было и будет, - задумчиво произнесла Майя.
-- Как же мы будем петь? – тихо спросила Ирани.
К нам снова постучали. Не дожидаясь ответа, вошел.. Ашока. Его лицо было бледно, огонь, горевший прежде, потух. Перед нами стоял мужчина полный горя, казалось, что он ссутулился, почернел.
-- Я прошу принцесс оставить меня с Майей наедине.
Впервые мы услышали не приказной тон или строгое внушение, а ко всему безразличный голос.
Мы с Ирани вышли. Подслушивать было как – то не с руки, и мы вышли на улицу к фонтану. Грустно ходили вокруг него, думая об одном – еще вчера мы были счастливы и полны надежд, а теперь …
Сюда же пришел и Паван. Он был в черных развивающихся одеждах.
-- Я могу, поговорить с Ирани, - попросил он меня.
-- Да, - грустно ответила и отошла.
Издали смотрела как Паван что – то говорил Ирани. Сначала она побледнела, потом стала что – то доказывать. Паван не соглашался. Наконец Паван согласился.
Ко мне подбежала Ирани:
-- Рия, я отлучусь на пару минут?
-- Куда?
-- Приду, расскажу.
Я посмотрела в упрямые глаза Ирани и кивнула:
-- Недолго, мы будем волноваться.
-- Ага!

Паван и Ирани скрылись в кустарнике.
-- Что же мне делать? – я обеспокоено ходила взад – вперед. Чувствовала себя загнанной в угол.
-- Виру!!! – взмолилась я. – Где ты любовь моя? Ты нужен!!
-- Но что – то надо делать, - я посмотрела в окна Майиных комнат, - нет, она в надежных руках, она за себя постоит. А Ирани, совсем девочка, куда ее понесло?
Внезапная догадка осенила меня:
-- Господи! Они отравятся!!
Я с ужасом ринулась в тот кустарник, куда скрылись молодые люди.
Я обегала кругом парк.
-- Где, где, они могут быть? Они не могли далеко уйти!
Недалеко я разглядела искусственно сделанный водопадик:
-- Ирани, любит воду, она – там.
Не знаю почему, но я была уверена, что Ирани и Паван там. Побежала что было сил, до колотья в боку. Задыхаясь, я уже было хотела выскочить из – за угла, но, отдышавшись, выглянула. Как мудро я поступила. Там у кромки воды царила молодость….
На разбросанных одеждах Павана пламенели лепестки роз. Она – нагая выходила из воды, как красавица Афродита из пены. Паван на коленях ждал любимую. Она приблизилась и тоже опустилась на колени. Эти чистые объятия молодости жгли мою душу. Я понимала, что поступок Ирани в корне не прав, но эта нежность, эта любовь между совсем девочкой и возмужалым парнем – отнять их близость я не имела никакого права. И отвернуться я не могла, меня притягивала их нагота, их искренняя близость…
Но тут меня отвлек лай.
Я повернулась:
-- Бутхо? Ты что здесь делаешь? Где хозяин? Где Виру?
Собака гавкнула, облизалась, побежала вперед. Потом остановилась и оглянулась на меня.
-- Ты зовешь меня? Иду.
-- Бутхо, показывай! Вперед!
Я долго бежала за Бутхо, умная псина терпеливо дожидалась меня и мчалась дальше. Наконец мы с ним прибежали к краю деревни, что располагалась за дворцом махарани. Я упала на землю, не в силах дышать, неимоверными силами поднялась
-- Где, Бутхо? - шепотом спросила собаку.
Пес забежал в ближайшую хижину. Кое – как добрела, зашла. Хозяев не было. Я услышала скулеж Бутхо. Двинулась, и увидела за большим сундуком, лежало двое человек. Один с виду монах, другой – мой Виру. Они были связаны, кровь запеклась кругом. Они были бессознания. Я упала, с рыданиями подползла к ним. Я боялась, что потеряла Виру навсегда, но он застонал.
-- Виру, миленький, любовь моя, - плакала я, не зная, что делать.
Он с трудом открыл глаза:
-- Ты плачешь.
-- Нет, любимый, тебе кажется.
Я вытирала набегавшие слезы, потом начала развязывать веревки. Они плохо развязывались, тогда я начала рвать зубами. Получилось. Виру с моей помощью присел:
-- Моя махарани, посмотри, что с пандитом.
Я потрогала пульс, он пробивался еле слышно.
-- Он жив, - сказала я и стала развязывать веревки.
-- Рия, слушай меня внимательно, если со мной, что случится,
ты должна помочь Ашоке.
Я повернулась, сердце на миг остановилось биться.
-- Говори, - глухим голосом произнесла я.
-- Мой сводный брат ДД. Он приехал к Ашоке, чтобы женить его на своей жене.
Я остолбенела. Виру растирал затекшие руки:
-- Я встретил его, когда ехал, чтобы с ним поговорить. Он рассказал о своих планах, чтобы уничтожить такого сильного противника. Он женит его на своей жене, а та в брачную ночь отравит Ашоку. Тогда он объявит, что женится на вдове и земли отойдут ему.
-- А как же Паван? – с замиранием спросила я.
-- Его зарежут его слуги, они подкуплены.
Я села, не в силах этого постичь. Такое – коварство, жестокость.
-- А махарани?
-- Она в курсе. Махарани – его любовница.
-- Господи, - взмолилась я.
-- Ты чего сказала, я не понял? – спросил Виру.
-- Ничего, надо действовать, - со злой решимостью сказала я, - а это кто?
-- Пандит, он соединял моего брата и Симран. Он – наше доказательство. Здесь никто не знает кто я на самом деле!
-- Ты сможешь идти? – спросила я Виру.
-- Нет, но придется и еще его надо с собой взять, он – наш главный обвиняемый в этом преступлении.
Виру встал, качаясь, положил пандита на плечо:
-- Пошли.
-- Виру, я знаю, где сейчас Паван и Ирани.
-- Веди, родная.
Мы пошли, морщась от боли, Виру нес пандита, тот безвольно свисал, рядом бежал Бутхо.
Вскоре мы оказались у водопада.
-- Погоди, - остановила я Виру.
-- Что там? – спросил Виру.
-- Подожди чуточку, - попросила я.
Но Виру вышел из укрытия и увидел всю сцену любви. Я не видела таким свою любовь никогда. Сжав кулаки, как гири, с бешеным выражением лица он бросился к воде.
-- Виру, постой, - бросилась я вдогонку.
Паван услышал мой крик, Ирани загородил своим телом. Они так и стояли в воде – нагие. Виру схватил одежду Павана и пошел в воду. Лицо было искажено яростью. Я добежала до воды, не зная идти к ним или на берегу остаться.
Виру приблизился к молодым, кинул одежду в руки Павану и отвернулся. Паван передал Ирани. Та стыдливо обошла Виру. Виру повернулся в Павану и со всего размаха ударил кулаком. И кинулся за ним. Он вытащил как кутенка, сжимая Павана:
-- Такое твое гостеприимство?
Паван смотрел в упор на Виру:
-- Я люблю ее.
Виру еще раз ударил, но теперь Паван сам встал из воды:
-- Ты можешь убить меня, но я люблю ее.
-- Убью, позже. Сейчас время спасать Ашоку.
Паван напрягся:
-- Говори, что надо делать.
-- Вначале одеться, - усмехнулся Виру и пошел к берегу.

Ирани не смела, поднять глаз на Виру. Он сам поднял ее лицо:
-- Ты любишь его?
-- Да, - тихо ответила она.
Виру подошел к Павану:
-- Если не женишься, я убью тебя.
-- Да будет так.

Мы собрались все вместе: пандит, я, Виру, Ирани и Паван.
-- Вы все поняли, - еще раз переспросил Виру нас.
-- Да, - кивнули мы с Ирани.
-- Сегодня справедливость должна восторжествовать, - заявил Виру, и мы разошлись.
Мы с Ирани вернулись во дворец. С замиранием сердца проходили по дворцу, боясь, что нас окликнут, не пустят к Майе.
К нашему счастью Майечка была в своей комнате. Она выглядела устало, но что – то проскальзывало в ней, не могу объяснить какое – то удовлетворение.
С порога мы бросились к ней:
-- Майя, ты не поверишь…
И вот тут – то и пришел на помощь наш русский, наш могучий язык. Мы могли свободно разговаривать, нас никто не поймет, лишь имена благоразумно умалчивая.
Когда Ирани поведала, что она была в близости с Паваном, Майя очень этому обрадовалась:
-- Молодец, он достанется не тебе, но ты вкусила блаженства как я.
-- Вот – вот пока вы вкушали, я работала как мама Карло! – притворно вздохнула, укоряя подруг.
-- Рия, и ты дождешься своего Виру, - посочувствовала Майя.
-- Ты совсем свихнулась со своим Ашокой!!! Юмора не понимаешь.
-- Я люблю его. Я останусь наложницей, согласна на все, лишь бы быть с ним рядом.
-- А просто женой не хочешь? – улыбнулась я.
Наконец до Майи дошел смысл фразы, и она затрясла меня:
-- Ты что – то знаешь, говори..
-- Ну так вот, моя милая, - и тут ей выложила весь разработанный план Виру и Павана. Узнав обо всем, как же Майя засветилась.
-- Но молчок!

Мы с невинным и грустным видом вышли из комнаты, нас тут же задержала охрана.
-- О! У нас секьюрити, - съязвила я.
Нас отвели к невесте Ашоки. Это была девушка чистой красоты, но холодной, как снег зимой. Она фыркнула, увидев наши не хитрые одежды.
-- Мне сказали, что вы будете петь на нашей свадьбе?
Мы поклонились.
-- Хорошо. Вам заплатят, потом покиньте дворец, мне приживалки безродные не нужны.
Мы поклонились.

С трудом, удерживая ярость, мы пошли к себе в комнаты. Нам приготовили праздничные одежды, браслеты…
-- Я тебе устрою праздник души, …, - ругалась вполголоса Майя.

Мы оделись. Вышли к фонтану, там уже натянули шатер. К нам приблизился Паван.
-- Я не смог предупредить Ашоку. Он ничего не знает.
-- Я скажу, - сказала я.
-- К нему никого не пускают.
-- Все равно подойду, и пусть попробуют возразить!
Паван остался с подругами, а я зашагала к кучке людей, где стоял Ашока. Не дошла немного, меня окружили охранники:
-- Туда нельзя!
-- С каких это пор я прихожу к наследному принцу в неурочный час?
Ашока услышал мой возмущенный крик и сделал знак, чтобы меня пропустили.
-- Мой принц, чтобы вы хотели услышать в этот благословенный вечер? – невинно задала я вопрос.
-- Мне все равно. Спросите мою невесту.
-- А как вам, принц Ашока, песня Kaal Dhamaal , услышав ее, будьте готовы ко всему, - я сладко улыбнулась.
Симран подозрительно воззрилась на меня:
-- О чем эта говорит, мой милый?
Невеста прижалась всем телом к Ашоке. Тот обнял ее, поцеловал руку:
-- Понятия не имею, у меня нет времени слушать плохо воспитанных особ, являющихся в неурочное время.
Он повел Симран в глубь шатра.
У меня от радости прыгало сердце:
-- Yes, он понял меня!!
Низко поклонилась им вослед.

-- Ну, рассказывай, - возбужденно заговорили со мной мои друзья.
-- Ашока, все понял. Можете меня поцеловать, - кичливо ответила я.
Но конспирация, прежде всего.
-- Мы тебя потом поцелуем, - как – то лихорадочно произнесла Майя.
-- Если захочешь, - весело продолжила Ирани.
Паван улыбнулся:
-- Боюсь ваш Виру сосчитает остатки моих зубов, если увидит меня в ваших объятиях.
-- А я, - проверю, хорошо ли выполнил он, - с показной сердитостью сказала Ирани, - и тебе, моя дорогая, бока намну.
-- О, моя воительница, - сладко произнес Паван, и мы переглянулись.
Те слова, та жизнь… Может, та жизнь нам только приснилась?

Ашока надел кольцо невесте на палец. Все радостно загалдели. Только наша кучка стояла молча.
Принц поцеловал Симран. Майя, бедняжка скривилась, мы ее оттеснили подальше, чтоб выражение лица не увидел кто – либо из посторонних.
-- До свадьбы остались считанные минуты, - заявила махарани, - послушаем песни.

Гости обернулись к нам. Я бодро подтянула барабан и лихо стала выбивать дробь песни, краем глаза видела, как кольцо охраны сжимается возле Ашоки и Симран. Он сидел с высоко поднятой головой, выражение лица невозможно было определить то ли брезгливости, то ли недовольства. Симран хищно взирала на нас. Махарани что – то тихо говорила магарадже ДД, тот кивал головой.

Внезапно ко мне выскочил человек закутанный в плащ ( это был Виру), он тоже бил в барабан, он смешно пошевелил усами, вызвав у меня улыбку. Вслед за ним вышло еще несколько человек с музинструментами. Ирани запела, Майя поймала ритм и так весело стала отплясывать, как на свадьбе лучшего друга. Мы спели одну. Все захлопали, видно было, что понравилось.
Махарани вопросительно посмотрела на пандита, тот отрицательно покачал головой. Она в досаде притопнула.
-- Приготовьтесь, - тихо скомандовал Виру.
И мы заиграли, а Паван запел и стал танцевать..
-- Is Kaal Kaal Mein Hum Tum Kare Dhamaal..

Жуткое зрелище, но завораживающее. Двойник Шаха пел и танцевал песню из фильма Глаз тигра. Голос, конечно, отличался, но эта картина была мистична. ирани стала подпевать. Майя придвинулась к нам.
Ашоку выдал лишь особый блеск глаз, ни один мускул не дрогнул, словно это было изваяние.
Пандит что – то сказал, и нам велели замолчать.

-- Дорогие гости, благоприятное время пришло, - радостно сообщила махарани.
Но тут Мой Виру скинул плащ и шагнул к махарани.
О Боги, как он был прекрасен в этот момент. Черные кудрявые волосы растрепались ,в ухе – серьга ( когда успел нацепить?), брови нахмурены, боевой блеск глаз, губы, созданные лишь для поцелуев ( да – да ), упрямо сжаты. В черном бархатном костюме, тяжелой походкой он шагнул к Ашоке.
-- Мой принц, вас ввели в заблуждение. Эта новобрачная – жена моего беспутного и жестокого брата. Они вместе с махараней задумали вас убить. Я – магараджа. Мое имя Виру Протап Дармендр.
Я вздрогнула, услышав знакомое имя. Ашока встал.
-- Чем вы докажете, - спокойно произнес он.
-- Сейчас во дворце идет резня люди преданные вам бьются с людьми махарани. Эта женщина, смеющая называть себя вашей матерью – любовница моего брата. Она приказала убить не только вас, но и Павана.
-- Все это только ваши слова. Они ничем не подкреплены.

Майя громко вздохнула. Мы следили за Ашокой. Он невозмутимо стоял и ждал объяснений.
Послышался шум боя, крики раненых.
Виру позвал из толпы пандита. Тот еле подошел.
-- Я соединял святыми узами магараджу ДД и Симран.

С диким криком магараджа ДД кинулся на Ашоку, тот ловко увернулся, Симран вытащила кинжал и полоснула Ашоку. Тут подоспел Виру с мечом. Где он его прятал, осталось загадкой. Виру отбил у Симран кинжал, и своим телом закрыл раненого Ашоку. Майя с диким криком кинулась к любимому. Махарани побежала к дворцу.
Паван стоял возле нас, ему было поручено нас охранять. Но мы устремились за подругой. Симран шипела как кошка:
-- Вы все сдохнете.

Майя подбежала к Ашоке. Тот уже вставал. Из груди стекала алая кровь.
-- Ко мне охрана, - закричал низложенный магараджа.
К нам стали подступать люди с мечами, копьями, саблями.
Паван сунул руку под помост и вытащил меч, потом еще:
-- Ашока!
Ашока ласково отодвинул за спину Майю и принял боевую стойку.
На нас шло человек тридцать, против Виру, Ашоки и Павана.
Из далека, призывал к себе магараджа еще людей, но мало кто откликнулся. Из дворца бой вылился на улицу к нам. Дрались везде. Кровь текла рекой. Падали и наши защитники, и противники.

Завязался бой. Виру отмахивался от врагов как от надоедливых мух. Ашока как – то изысканно отбрасывал наседавших, а Паван деловито поглядывая на нас, добивал прорвавшихся людей. Противно чавкала кровь.
Майя вырвалась из – под опеки и вцепилась в Симран. Ирани присоединилась к ней. Я схватила валявшуюся саблю и тоже ринулась в бой. Но меня за шкирку вытащил Ашока, он ухмыльнулся:
-- Это не для принцесс.
-- Можете Майей командовать, а у меня свой командир есть, - строптиво бросила я и прибежала к Виру. Он оглянулся, улыбнулся. Разумеется, я больше мешалась, чем помогала, но и сейчас мой Виру утверждает, что это мы – принцессы решили исход битвы.

Бой закончился нашей победой. Ашока- бледный, окровавленный, сжимал в объятьях Майю. Паван как – то с опаской поглядывал на Виру, но, заметив одобрительный взгляд, прижал Ирани. Виру стоял и ждал, когда я приду в его объятия. Я не заставила его долго ждать…

Что в заключение могу сказать? Магараджу ДД, его жену Симран посадили в темницу. Махарани отравилась. Ее честь по чести похоронили. Выждав положенный срок траура, Ашока женился на Майе. Они стали магараджами этого государства. Паван женился на Ирани и тоже стали править государством Виру. Да! Виру не захотел вернуться на трон:
-- Пусть молодые, правят с честью и по справедливости.
В положенный срок у Майи родился сынок –Шах. У Ирани – девочка – Каджол. Я не удивилась этим именам. У нас тоже бегал сынок – Дхарамик. Мы в нем души нечаем. Про нас можно сказать они жили долго, и счастливо, ничего не омрачало нашу радость..
Частенько встречаемся. Ходим в гости. И если будете проходить недалеко от наших мест – заходите. Наш *пятизвездочный отель* готов принять вас. Мы рады вам всегда.

Водитель маза прибежал к месту аварии, тут уже стоял водитель грузовика. Они смотрели на пылающую машину.
-- Что случилось? Почему она крутанула руль? – спросил один другого.
-- Не знаю, дорога была чиста, - пожал плечами другой.
-- Неопытные садятся за руль!
-- Машина вспыхнула, мы даже не успели им помочь.
-- Я вызвал скорую, милицию.
-- Им уже ничего не надо.
-- Да, бедняжки..

2007г.

(всего лишь мечта)

…Это было в те времена, когда я была молода и красива и полна надежд. Я очень любила море, его неуемное буйство и тихую кротость, соленый ветер на губах и белые чайки, плывущие по волнам. Я мечтала о дальних странах и путешествиях, о разноцветных огнях портовых городов, о людях, которые в них живут. Но , как говорят, если очень захотеть- все сбудется. Меня взяли на работу буфетчицей на одном из пассажирских теплоходов. Я была на седьмом небе! Ну как же…это была мечта всей моей жизни…
…Я работала и все было прекрасно. Я никогда не обращала внимания на пассажиров, которые менялись с каждым рейсом. Да к тому же они меня не интересовали. Судовым было запрещено входить в контакт с пассажирами. Но вот однажды, я как всегда, стояла у стойки бара и размешивала коктейль. В этот момент ко мне на ломаном русском языке обратился молодой человек. Одного моего взгляда хватило на то, чтобы понять- это Он.
...Передо мной стоял смуглый красавец лет 30. Видом он похож на араба, во всяком случае, я так поняла. Его кожа казалась шелковой- так хотелось до него дотронуться. В больших карих глазах отражался свет от лампы, от этого глаза казались бездонными. На красиво очерченных чувственных губах застыла улыбка. И ямочки...Они были по-детски милыми. Я затаила дыхание. Мое сердце замерло, казалось, что вокруг остановилось время...Молодой человек смущенно посмотрел на меня (видимо, выражение моего лица давало понять- Не подходи, убьет!) и что-то опять спросил, чем и вывел меня из ступора. Оказывается, он уже полчаса просит у меня минеральной воды. Краем глаза я заметила, что он наблюдает за мной, но я с серьезным видом показывала, что ничего и никого не замечаю (и это было действительно так, потому что перед моими глазами стоял только ОН).
...После работы я направилась в свою каюту и, уже подходя к ней, я услышала шорох за своей спиной. Резко повернувшись, я заметила чью-то тень, мелькнувшую к трапу. "Так...уже следят..." Так продолжалось несколько дней. Мой незнакомец каждый вечер брал стакан минералки, долго наблюдал за мной, а потом, как невидимка, провожал меня до каюты. И вот однажды я, набравшись смелости, спросила: почему он меня преследует?(Хочу сразу заметить, что я-то прекрасно поняла- таким образом он пытался обратить мое внимание на себя). Молодой человек без всяких предисловий протянул свою руку и произнес всего лишь одно слово:"Шах". (Красиво, почти как Султан). Так произошло наше знакомство. Шах рассказал мне, что живет в Индии и снимается в кино. Я удивилась: странно, я многие индийские фильмы смотрела, но его не видела. Наверное, не обращала внимания. Поздними вечерами мы с Шахом гуляли по палубе, дышали морским воздухом, смотрели на звезды. И я поняла, как дорог мне стал этот человек, о котором совсем недавно я ничего не знала.
Его рассказы об Индии бередили мне душу, и я уже сейчас мечтала о ней...Через пару дней я как всегда стояла за стойкой бара и с нетерпением ждала Шаха. Но он почему-то не приходил. Я уже стала волноваться, когда ко мне подошел стюард и сказал, что группа из Индии покинула борт теплохода и пересела на круизный лайнер, который должен был зайти в один из индийских портов. Да, после такого известия я была в шоке. Я не успела с ним попрощаться...
...Прошло время... Теперь уже я с группой русских туристов направлялась на круизном теплоходе в Индию, страну, где живет ОН- Мой Незнакомец. Мы приехали в Мумбай. Проезжая по улочкам этого города, я заметила рекламные щиты. Лицо человека мне показалось до боли знакомым. Красавец. Это был ОН. Я спросила у гида: как зовут этого красавца? "Шах"...Мое сердце бешено заколотилось. Я засыпала гида вопросами: Что? Где? Как? Еле упросила водителя отвезти меня в Маннат...
...Я стояла чуть вдалеке от его дома и пыталась рассмотреть: вдруг он промелькнет. Невозмутимая охрана стояла у ворот и никого не пропускала во внутрь двора. Мимо проходили туристы и лопотали по-английски, а их гид что-то рассказывал и показывал на дворец Шаха. Те удивленно качали головой и согласно кивали. Да, в таком доме, действительно, должен жить Король...В этот день мне так и не удалось с ним увидеться. Мы были в Мумбае пять дней и все это время я проводила на берегу океана, бродила по раскаленному песку, с надеждой смотрела на Маннат. Но Шаха я так и не увидела. В последний день нашего отдыха я решила еще раз съездить к его дому- надо попрощаться. Я постояла рядом с воротами, прикоснулась к ним рукой, как будто это был Шах, и тепло нагретого солнцем железа наполнило мое тело. Я тихо побрела к воде и села почти у ее кромки так, что ласковые волны нежно касались моих ступней.
Казалось, мир для меня приобрел совсем другое значение. За разными мыслями я не заметила как стало вечереть. Я уже собралась уходить, как вдруг рядом со мной мелькнула тень. Сердце мое екнуло...Я повернулась. Передо мной стоял ОН. Слезы радости потекли по моим щекам. Шах, как тогда, протянул мне руку. Он нежно обнимал меня за плечи, гладил по волосам, смахивал слезинки с моих щек и говорил о том, что долго искал меня...Теперь он стал большим человеком, известным в киномире. Но он никогда не забывал обо мне. Я стояла как во сне и не могла пошевелиться, а Шах говорил, говорил...Тогда я дотронулась ладонью до его губ и почувствовала, что он поцеловал ее. И я не выдержала. Обняв Шаха за шею, я целовала его лицо, глаза, губы. Эти ямочки на щеках. Целовала так торопливо и жадно, как будто знала, что это в последний раз. В принципе, так оно и было. Эта поездка была последней. По приезде домой, я должна была списаться на берег.
Вот и настала пора прощаться. Мы оба понимали, что можем больше никогда не увидеться. Шах молча протянул мне сверток в подарочной упаковке. Сказал, что это будет напоминать мне о нем...
Уже на судне я развернула бумагу и открыла коробку. В ней была игрушка- перевернутая колба, заполненная водой, а в ней на качелях сидят девочка и мальчик. При каждом колебании воды они качаются, а сверху на них летит дождик разноцветных сердец. Эта игрушка и теперь стоит у меня дома, как молчаливое напоминание о НЕМ, о тех счастливых днях в моей жизни...

2006г.

( автор Ману)

...он появился внезапно, и мир сошел с ума. Кругом шептались, переговаривались, обсуждали его: одежду, фигуру, манеру говорить и само совершенство в нем - влажные, карие, * ночные * глаза. Ощущение, что сама звездная ночь смотрит на тебя всем пылом страсти и изумления твоего существования.

Лично я в нем ничего такого не находила: черный костюм и белая рубашка, выдавали ботана, которому чужды более веселые расцветки. Огромный нос как клюв, полноватые губы в *вечной* полулюбезной улыбке, которую можно истолковать как ухмылку. Ямочки на щеках, что сводили всех девушек колледжа, выглядели впалыми ямами. А те самые пресловутые * ночные * глазки выражали откровенную скуку, будто весь мир опостылел раз и навсегда. Скука прикрытая усмешкой, которая в свою очередь пряталась за любезность.

Но что - то говорило о том, что его все же кто - то интересовал в нашем колледже. Это замечала по движению крыльек хищного носа, по тому как неспешно облизывал губы. Взгляды украдкой и походка зверя готовящегося к прыжку.

Вначале он был отдан на растерзание женскому коллективу преподавательниц. Они отсылали всех учеников куда угодно, лишь бы те не вертелись под ногами и не мешали беседе. Но, как я заметила, этот интерес быстро улетучился, сменившись полным равнодушием.
Недоумение овладело мной:
-- Как так быстро они охладели к нему? Отшил их?
Глядела в их посеревшие, серьезные лица, но ничего любопытного не находила.

Учительница по физкультуре гоняла всех под солнцепеком, а меня услала к директору с плевым поручением.
Директор Маркир Иванович стал рассматривать бумагу, что я принесла, потом вдруг начал на меня кричать, что я не должна тут торчать, а бегом летела на урок.
-- Что его сбесило?
Физручка Светлана Анатольевна совсем забыла про меня, а я и не стала напарываться на ее бессмысленный взгляд, отсиделась в раздевалке.

Следующий урок - истории и разрекламированный учитель с * ночными * глазками должен был явиться к нам. Девчонки, стонавшие после 20 кругов возле колледжа, прихорашивались, гадая кого вызовет первой, кто ему понравится и вообще стали делить его.
А мне стало скучно, хотелось сбежать с урока, но наша классная намекнула, что придет директор с проверкой. Не хотелось отличиться прогулом в конце учебного года, тем более, что Маркир меня видел и мог спросить куда я подевалась.
Маркир и правда пришел. Как только раздался звонок, сразу все стихли, чинно сложили руки как первоклашки, даже смешно было видеть такую примерную дисциплину, которую не видела даже в первые дни нашей учебы на первом курсе.

Бледновато - серый директор скользнул в конец аудитории, сел и замер как статуя. Ребята было хмыкнули, но тут вошел он...лампы дневного света мигнули, показалось стали светить вполнакала. Потянуло холодом. Запах свежевскопанной земли.
Я покосилась на сокурсников, те как завороженные глядели на преподавателя. Тот неспеша повесил карту и, опершись о край стола, окинул взглядом аудиторию.

-- Меня зовут Энджей Литиевич.
Смешок и шепот:
-- Диджей..
Бровь учителя изогнулась больше и насмешник поперхнулся, замолчал, с усилием дыша, будто воздух для него стал более тягучим или разреженным.

Энджей уселся за стол, не глядя в журнал, называл фамилия и имена, знакомился с нами. Ребята хмурились, заикались. Девчонки обмирали, краснели, глупо хихикали. Меня этот маразм не коснулся. Тольк почему? Неужели я такая черствая и не пробиваемая?

-- Ларкина Тая.
-- Я.
Энджей смотрел на директора, но мне стоящей перед ним, казалось, что смотрит на меня, даже глубже, куда - то в душу.
Холод проник в меня. Но я уселась, не дожидаясь его разрешения и зябко передернулась. Теперь Энджей смотрел на меня в упор. Я решила ответить на этот взгляд.

Сначала мне показалось, что я шагнула в темноту. Но потом стала различать огонь. Языки пламени горели увеличиваясь и превращаясь в костры. Вскоре я оказалась в кольце огня. Музыка звенящая, сводящая с ума своей однотонностью и страстью.
Всплеск и появился он. Голый торс манил, притягивал магнитом мой взор. Но я нашла силы отвернуться. Оглянулась, увидела выход - свет. И не раздумывая, шагнула обратно.

Все сидели молча. " Как зазомбированные ", - подумала я, - " Нет. Не может быть. Глупости. Как говорит мама - слишком богатая фантазия ".
Наверно показалось, потому что ребята расслабились, стали хихикать и переговариваться. А девчонки чуть не в голос охать и поглядывать на очень сексапильного историка. Я облегченно вздохнула: " Показалось "
Мне много, что могло показаться. Раньше рассказывала все, чем заслужила прозвище * придурошная *. Взрослея, стала понимать, что и кому могу рассказать. Но прозвище осталось. Как и отношение недоверия.

Энджей стал опрашивать всех, хоть мы были и сильны в знаниях, но на многие вопросы не могли ответить. Но самое удивительное, что я могла ответить!!! На каждый его вопрос четко возникал ответ. Будто учебник читала. И вот тут я решила уесть историка.
Многие любили как я новеньких учителей * осаживала *, подавляя лавиной информации, о которой он не подозревали. Спрося меня одно, оказывались погребенными в массе всего от номеров, цифр, дат, событий, имен, сплетен, достоверных анекдотов...

Энджей спросил каждого и настала моя очередь. Если ответы других вызывали у него раздражение и презрение, то тут он напрягся, будто предстоял не опрос, а бой со мной. Поставив аккуратно " 2 " моему соседу по парте, задал мне вопрс:
-- Покажите по карте территорию Венгрии 5 века...

Я вышла, взяла указку. Историк вздрогнул, увидев острие деревянной палки. Указав требумое, замерла у доски. Энджей улыбнулся. Я опешила. Впервые за эти несколько дней, что историк обитал в нашем колледже увидела его истинную, радостную, пограничащую с удовольствием улыбку. Я даже услышала шум срабатываемой мышеловки. Хрясь! Кто - то попался?
-- Не покажешь? - доверительно промурлыкал он, прищуря глаза. - Замок Эль - Нанидор?
Я оглянулась на сокурсников, ожидая услышать возмущенный ропот. Но мальчишки были заняты своими делами, а девчонки ловили взгляд учителя. Никто не вслушивался в то, что он спросил. Я промолчала. Тогда Энджей заговорил со мной на том языке, что давно считался мертвым, его не было и нет, и вряд ли кто слышал...из живых...
Меня как прорвало. Взахлеб, редко останавливаясь, чтобы перевести дыхание, ответила про замок, потом про славного рыцаря без доспех, потом про реку, потом еще на 10 вопросов, которые он так и не задал, а лишь подумал, а я выпалила автоматом ответы. А под занавес добавила:
-- Что съел?!!!
И прикусила язык, в досаде, что высказала лишнее.

Тишина. Все обалдело глядели на меня, потом на учителя, снова на меня.
-- Вау! Придурошная, что учудила!
-- Уела как есть!
Восхищение вперемешку с завистью. Кажется, я становлюсь непопулярной среди особ женского пола. От них фонило просто чернейшей ненавистью.
*Ночные* глаза любовно окидывали меня затуманенным взглядом.
-- Я могу вернуться на свое место?
-- Да. Обязательно, - многозначительно ответил он.

Прозвенел спасительный звонок, мальчишки мигом разбежались, чтобы преподаватель не успел задать урок. Маркир долго тряс руку Энджею:
-- Поздравляю! Великолепное ведение урока!!!
Девочки ждали своей очереди, чтобы хоть чем - то привлечь внимание их * принца всех ожиданий и чаяний *.
И он не разочаровал их. Как только директор вышел из аудитории, улыбаясь и кланяясь им, просил:
-- Мы поговорим???
-- Оооооо!!!
Под дружный выдох неземного счастья, выскользнула из кабинета. Его взгляд прожог мне спину, но сидеть и воздыхать возле него не собиралась. Есть занятия настолько интересные...

Встала заполночь. Горло пересохло. Спустилась вниз на кухню, из холодильника достала бутылочку минералки. Снова в кровать, но что - то встревожило меня. Подошла к окну. Ага! Вот оно что!

При лунном свете, на одном из лучиков восседал наш историк Энджей Литиевич. Обычный заумный костюм исчез. Под черным плащом угадывалась более древняя хламида, белел воротничок - жабо, многое в призрачном свете скрадывалось, искажало истинную картину...кожанные сапоги, отблеск шпаги казался огнем окон полуночников, что пили чай при свечах, бархат одежды, диковинно расшитый камзол, рисунки которого каджый раз меняли очертания, складываясь мозаикой, извиваясь точно змеи...черные кудри спрятаны под широченную шляпу с огромным пером.

-- Ты, что здесь делаешь? - спросила я, не сколько не сомневаясь, что он прекрасно меня слышит.
-- Охраняю Ваш сон, - мысленно ответил он.
Его глаза прищурены, по - музыкально длинные пальцы теребили окровавленный платочек. На губах блуждала улыбка. Голова несколько откинута назад, облокочена на лунный выступ. Энджей верно сочинял сонеты, и был застигнут мной врасплох. Или мне это только показалось?

-- Охраняешь значит? - переспросила я.
Энджей встал и галантно раскланялся, помахивая шляпой с пером.
-- Ты похудел.
-- А вы похорошели, - ответил он, снова усаживаясь перед моими окнами.
Я пожала плечами и пошла спать. А что оставалось делать? Без моего приглашения не посмеет войти. Позвать? Не то, чтоб я была слишком разборчива, но положение обязывает. Родословная моя, веду от самого Цепеша или по простому Дракулы. И кидаться каждому на шею не солидно.
Люблю основательные, проверенные временем отношения. Пять веков, как один год, еще ни к чему не ведут.
-- Любит? - спросите вы меня.
-- Да, - отвечу, - сильно.
Но у меня еще есть один пунктик - образование! Разные времена, разные нравы, но диплом с отличием как - то придает колорит, весомость. А потом всегда свежая, молодая кровь....кровь....кровь....
Я зевнула, по привычке прикрывая острые клыки. Завтра контрольная по высшей математике, и мне надо хорошенько выспаться....

3 - 4 апреля 2009